Статьи и интервью, 2001 г. - [52]

Карнавал кончился, когда в Гетеборге полиция впервые открыла по демонстрантам огонь из боевого оружия. Итог - три огнестрельных ранения, одно крайне тяжелое.

То, что произошло потом в Генуе, было уже не карнавалом - это была война.

Корни протеста

Российская публика все еще с трудом привыкает к сообщениям о массовых выступлениях протеста, происходящих на «благополучном» Западе. Тем более что в первых рядах демонстрантов, как и в 60-е годы, оказывается не самая обездоленная, а самая образованная часть молодежи - студенты, компьютерные специалисты. Неразбериха в мозгах начинается уже с постоянного употребления термина «антиглобалисты». На Западе участники выступлений этот термин никогда не употребляют, называя себя новым антикорпоративным или антикапиталистическим движением, иногда - движением за глобальную демократизацию.

Во время подобных демонстраций лозунгов и тем вообще очень много. Темы варьируются от экологии до долгов, от проблемы бедности до прав человека. Протестующие представляют собой коалицию. Но это далеко не случайное собрание людей. Начнем с того, что экологисты, пацифисты и радикальные социалисты, защитники гражданских прав и профсоюзники, составляющие основу этой коалиции, исторически всегда имели много общего. До недавнего времени они, нередко сотрудничая, пытались добиваться своих целей самостоятельно. В свою очередь, элиты действовали по принципу «разделяй и властвуй», игнорируя разрозненные протесты.

Россия является практически идеальной иллюстрацией: ввозят отработанное ядерное топливо - все против, но протестует только кучка экологических активистов. Принимается новое трудовое законодательство - никто ничего толком не понимает, но всем кажется, что это «внутреннее дело» профсоюзов. Грабят жителей Серноводска - личное дело чеченцев и сфера деятельности правозащитников. В итоге власть имущим можно делать практически что угодно, точно зная, что жертвы не рассчитывают на солидарность.

На Западе культура солидарности гораздо выше, но именно в последние два года среди радикальной молодежи солидарность из принципа стала нормой поведения. Понятно, что одни и те же люди принимают решения, разоряющие страны «третьего мира», разрушающие окружающую среду, ущемляющие права рабочих, и так далее. Одни и те же корпорации лоббируют эти решения и «проплачивают» избирательную кампанию политиков. Причем зачастую «конкурирующие» кандидаты финансируются из одной кассы.

Выход Джорджа Буша из «протокола Киото» подлил масла в огонь. Решение США - главного мирового загрязнителя - игнорировать соглашения по борьбе с глобальным потеплением означает, что среди американских элит торжествует принцип «после нас - хоть потоп». Причем не в переносном, а в самом буквальном смысле: если протокол Киото выполнен не будет, выбросы газов в атмосферу останутся на прежнем уровне, изменение глобального климата уже через 50 лет приведет к затоплению значительной части суши. Впрочем, затопит не всех. Средняя Азия, например, превратится в одну сплошную пустыню, и судьба Арала ожидает практически все местные водоемы. Сюжеты американских фильмов про водный мир и пустынную планету станут обыденным бытом. Кин-дза-дза станет нашим миром. В любом случае климат политически не нейтрален. Подобное будущее для России чревато в лучшем случае двумя десятками миллионов беженцев и новыми конфликтами на южной границе. Петербург, скорее всего, тоже затопит. Если, конечно, не построят ту самую знаменитую дамбу, которая, надо полагать, воду остановит, зато все живое вокруг убьет.

Решение Буша не вызвало восторга в Европе, но никто из западных деятелей не решился на открытое противостояние. Точно так же, как и действия Путина в Чечне порождают среди западных элит чувство некоторой брезгливости, но не мешают всем вместе заниматься общими делами. Солидарность между членами «клуба» оказывается важнее мелких разногласий. А потому гнев был направлен против всех сразу. Солидарности элит была противопоставлена солидарность улиц.

И все же, почему полем боя избрана улица? Почему молодые радикалы в США и Западной Европе выходят на площади вместо того, чтобы идти на выборы? После демонстраций в Гетеборге одна из шведских газет написала, что в Европе выросло целое поколение, не верящее в возможности парламентаризма. Откуда такое неверие?

Возможно, время выборов еще придет. И может быть, довольно скоро. Но сейчас очевидно: разочарование в парламентаризме - итог последних десяти-пятнадцати лет истории западных демократий. В условиях, когда исход выборов предопределяет сумма затраченных средств, а деньги во все партийные кассы приходят из одних и тех же источников, избирательные кампании превращаются в издевательство над гражданами. На протяжении десяти лет правозащитные, экологические и профсоюзные организации пытались увещевать политиков, лоббировать их. Но корпоративное лобби все равно оказывалось сильнее. Пытались поддерживать кандидатов, обещавших считаться с их требованиями, - победители на следующий день после выборов забывали свои обещания. Добивались смены правительств - новое правительство в мельчайших деталях повторяло политику предыдущего.