Статьи и интервью, 2001 г. - [50]

Зачем нам все эти исторические экскурсы? А затем, чтобы понять, насколько безумной и самоубийственной является нынешняя практика российской власти - и по отношению к Чечне, и по отношению к собственной армии. Сегодня факты мародерства признаются уже официально. Это стало возможно лишь потому, что мародерство приняло действительно массовые масштабы. К тому же нынешним летом громили и грабили не горную Чечню, а Серноводск и другие северные поселки, традиционно считающиеся пророссийскими. В таких случаях у нас принято говорить, что президента «подставили». Странное у нас государство: со времен Ивана Грозного до Путина оно только и делает, что «подставляет» своих руководителей. Причем руководители, в свою очередь, за подобное никого не наказывают, а, наоборот, поощряют.

По данным прессы, на начало лета за все время войны до суда было доведено всего 11 уголовных дел против российских военнослужащих. Возбуждалось куда больше, но дела тут же закрывали, заминали. Фактически это равнозначно официальному разрешению на грабеж и насилие.

Надо сказать, что даже нацистская Германия активнее боролась с мародерством на оккупированных территориях. Дело, разумеется, не в гуманном отношении к мирным жителям. Просто гитлеровцы понимали: армия, которая начинает грабить, разлагается. Если разрешить солдатам мародерствовать, государство скоро останется без армии, которая превратится в сборище небоеспособных бандформирований. У Гитлера грабеж и насилие были строго централизованы. Это была монополия государства.

Современная Россия свято верит в частную инициативу, особенно в области разбоя и грабежа. К тому же у нас государство бедное - оно все отдало своим олигархам и чиновникам, так что на приличное содержание всего остального денег просто нет. В этом смысле смешны призывы нашей либеральной интеллигенции к профессиональной армии. Армия не может быть лучше защищаемого ею государства. Отдельные военные - могут. Но речь же идет о системе! Что такое российский контрактник-наемник в Чечне, уже все видели. Нравы, типичные для люмпенизированных контрактников, разумеется, понемногу становятся нормой для всей армии, заражая и призывников. И все же сейчас, пока в армию призывают деревенских мальчишек и безработных городских парней, по стране бродят пять полков дезертиров. Если нынешнее Российское государство со свойственными ему методами и этическими нормами всерьез возьмется за создание профессиональной армии, по стране будут бродить уже сорок дивизий вооруженных бандитов.

Впрочем, разложение армии происходит в любом случае. Чечня - это безостановочно действующий механизм уничтожения Российских вооруженных сил, которые деморализуются, утрачивают чувство ответственности, коррумпируются.

Российское общество все еще с трудом понимает, на краю какой пропасти оно находится. Не о Чечне речь, товарищи и господа, а о России. Не о них, а о нас. Чечню мы уже потеряли. Сейчас нам грозит потерять армию.

Чем труднее справиться с вооруженным сопротивлением в Чечне, тем больше грабят мирное население, тем больше насилий над теми, у кого в руках нет оружия. Чем больше расправ над мирными жителями, тем сильнее вооруженное сопротивление, тем серьезнее неудачи армии. Порочный круг. И разомкнуть его своими силами государство не сможет. Точно так же, как не смогут и военные. Победить они не в состоянии, а уйти из Чечни по собственной инициативе им никак невозможно.

Единственный выход - в развитии антивоенного движения, которое было бы способно принудить власть к тому, чтобы пойти навстречу здравому смыслу.

Увы, пока события развиваются по иному сценарию. Правительство не чувствует давления снизу. Оно продолжает воевать, обрекая страну на унижение бесконечных военных неудач, а армию - на разложение. Между тем униженная и разложившаяся армия - далеко не самая безопасная сила. Большая часть мятежей и военных переворотов совершалась не военными, с победой вернувшимися домой, а генералами и офицерами, утратившими ответственность перед страной. Что, как правило, случается в результате поражения в бессмысленной войне.

После Первой мировой войны в Венгрии говорили, что генералы так держатся, как будто не проиграли войну, а завоевали полмира.

История Валленштейна поучительна не только своим началом, но и своим концом. Чем более армия разложилась, чем более она деморализована и коррумпирована, тем сильнее опасность мятежа.

Как известно, мятеж не может кончиться удачей - в противном случае его называют иначе.

ОРГАНИЗАЦИЯ ЛЮБВИ

Поскольку улучшить власть практически нельзя (война, непопулярные меры, приближение отопительного сезона, немного коррупции и т.д.), поставлена задача значительно улучшить ее имидж.

Фигаро гордился тем, что он лучше своей репутации. Глупец. Наша власть гораздо хуже своего имиджа. А будет - еще хуже. Ведь, судя по всему (привлечены гигантские умы и великие имена), у нашего режима вырастет восхитительный имидж. Жаль, правда, что правит нами не имидж. А сама власть…

Конфуций говорил: «Нет будущего у того, кто вызывает неприязнь к себе в сорокалетнем возрасте».

Поколение сорокалетних политиков, оказавшееся сегодня у власти в России, похоже, очень серьезно относится к словам китайского учителя. Вопрос лишь в том, как добиться любви.