Стать Джоанной Морриган - [87]
И понятно, что Трэвис Бикл, как и любой одинокий стрелок, это не тот человек, которого с радостью приглашают на вечеринки. Нет, ты являешься без приглашения, самозваная гостья – с опозданием, во всем черном, – и стреляешь поверх голов в сторону сцены, и вечеринка… скисает. Робкие тихие люди или не очень уверенные в себе уже не стремятся высказываться. И не рвутся на сцену. К толпе обратятся лишь те, кто уверен в себе и безудержно дерзок и смел.
Атмосфера меняется – остаются лишь шумные экстраверты, перекрикивающие друг друга. Все интроверты расползаются по своим норам и уносят с собой тихие ноты и минорные аккорды. Репертуар сокращается, усыхает: играют только дремучее ретро, хиты прошлых лет. Все боятся встать в полный рост и сыграть что-то новое: что-то, что прозвучит слишком рискованно и слишком странно для нетерпимых ушей.
Потому что когда цинизм превращается в общепринятый способ взаимодействия, всякая изобретательность, всякая игривая радость становится невозможной. Цинизм вычищает культуру, как хлорка, убивая росточки миллионов идей. Цинизм означает, что ты на все отвечаешь: «Нет». Цинизм означает, что ты заранее настроен на разочарование. Собственно, поэтому все и становятся циниками. Потому что боятся разочароваться. Потому что боятся, что кто-то воспользуется их слабостью. Боятся, что их простодушие будет использовано против них, и когда они радостно схватят мир и попытаются запихнуть его в рот целиком, кто-нибудь непременно попробует их отравить.
Цинизм – это по сути страх. Цинизм липнет к коже и затвердевает плотным черным щитком – наподобие панциря у насекомых. Эта броня защитит твое сердце от разочарований. Но броня сковывает движения. В таких доспехах нельзя танцевать. Цинизм не дает тебе пошевелиться, и ты стоишь, как морская фигура, навечно замершая на месте.
И конечно, вся горечь иронии заключается в том, что молодые так рьяно впадают в цинизм, а им это вредно. Молодым надо двигаться, танцевать и доверять миру. Мчаться сквозь вихри Большого взрыва по галактике новых, еще не сформированных до конца, но уже гениальных идей и не бояться говорить: «Да! Почему нет?» – иначе культура их поколения превратится в собрание старых безвкусных метафор, агрессивных и намертво укоренившихся в коллективном сознании. Когда молодые впадают в цинизм, они убивают собственное будущее. Если всегда говорить только «нет», у тебя не останется ничего своего – только то, чему кто-то другой сказал «да», когда тебя еще не было и в проекте. Выбирая «нет», мы лишаем себя права выбора.
Когда каждый приходит на вечеринку со своим оружием, это уже никакая не вечеринка. Это война. Сама того не понимая, я превратилась в обреченного на поражения наемника в бессмысленной битве. Я убиваю собственное будущее.
Но это не страшно. Я еще успею побыть милой, белой и пушистой… как-нибудь потом. У меня куча времени. В семнадцать лет каждый день кажется годом. У тебя впереди миллион жизненных сроков, ты успеешь пожить, умереть и пожить еще раз до того, как тебе стукнет двадцать. В этом-то и заключается вся прелесть юности. У тебя впереди куча времени, чтобы все сделать правильно.
Но, как оказалось, времени у меня было немного.
Часть третья. Разрушить все и отстроить заново
21
Еще пару месяцев назад мне было весело. Я приходила в редакцию «D&ME», и все тамошние сотрудники встречали меня с распростертыми объятиями. «Доброе утро, Стервелла Де Виль!» – говорили они с нежностью и теплотой. Я сидела на их рабочих столах, курила сигареты и рассказывала о рок-звездах, с которыми трахалась.
Коллегам нравится слушать мои рассказы. Эпос о зажигательной ночи с Элом по прозвищу Большой член сражает всех наповал. Иногда я совращаю рок-звезд исключительно для того, чтобы примчаться в редакцию и рассказать, как все было. Я представляю себя этаким маленьким роботом-зондом, собирающим образцы сексуального поведения и доставляющим их сюда, в нашу лабораторию – для исследования и анализа. Это мой уникальный вклад в общее дело: если бы мы собирали команду в «Мастере подземелий», талантом Роба была бы «способность устраивать пьяный дебош седьмого уровня», талантом Кенни – «стервозность восьмого уровня», а я была бы «сказителем скабрезных историй десятого уровня».
Беря интервью у сочинителей песен, я стараюсь их напоить и расспрашиваю об их сексуальных фантазиях.
– Не для печати! Просто мне интересно! Хочется… лучше понять твои песни!
Лидер одной из известных рок-групп признается, что он чуть ли не с детства мечтает, чтобы ему отсосала монахиня с густо накрашенными губами.
– Чтобы помада размазалась по всему… по нему.
Сразу по окончании интервью я вызываю такси и еду в редакцию, чтобы рассказать о своем новом открытии.
– Монахиня, – Роб качает головой. – Католики все-таки извращенцы.
– В отличие от благочинных евреев, – говорит Тони Рич в редком приступе хорошего настроения. – Мы не впадаем в фантазии, что нам отсасывают раввины.
Как всегда, после пары историй Кенни кричит:
– Хватит, хватит! Парад уродцев закончен. Все садимся работать!
Я сажусь за свободный компьютер и набиваю очередную статью, применяя язвительные обороты и эпатажные фразы, которые только что испытала на своей тестовой аудитории. Теперь они пойдут в печать. Тщательно сконструированная стервозность.
Известная британская феминистка Кейтлин Моран делится собственным опытом и с неподражаемым юмором рассказывает, каково это – быть женщиной в наши дни. Подростковые открытия, первая любовь, карьера, роды, аборты, материнство, пластические операции и «убийственные» стандарты красоты – Кейтлин Моран шокирующе откровенна и безжалостна в своих оценках. В книге, немедленно ставшей бестселлером, она потешается над собственными несовершенствами и высмеивает стереотипы современного общества в отношении «женского вопроса».
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Жюльетта родилась сиять – так говорил ее отец. Это он показал ей мир музыки, вместе они выступали в маленьком оркестре и были любимцами публики, с ним она впервые запела. Но его внезапная смерть все бесповоротно изменила. Теперь ей одной приходится отвечать за маленькую сестру Миа и зарабатывать на жизнь – ведь старший брат Луи ушел из дома сразу же после похорон, обрушив на мать поток проклятий: чудо, что сердце отца не разбилось раньше, ведь она всегда заботилась только о себе. Жюльетта старается не думать о матери плохо и делать для семьи все возможное, пока однажды не случается ужасная трагедия – Миа погибает после странной продолжительной болезни.
«Рыбы» – роман, в котором темная фантазия сталкивается с еще более темной реальностью. «Вопрос не в том, что такое любовь, а в том, действительно ли я ищу именно ее?» – говорит Люси, главная героиня романа Мелиссы Бродер. Ее многолетний роман заканчивается крахом, и Люси перебирается в Калифорнию. Формально – присматривать за собакой уехавшей в отпуск сестры и дописывать диссертацию. На деле – переживать разочарование. Чтобы разобраться в себе, Люси прибегает к групповой терапии, пытается познакомиться в Тиндере.