Стать Джоанной Морриган - [43]
Рок-концерт, как я теперь понимаю, это место, где люди собираются вместе и окунаются в происходящее. Люди кричат и поют во весь голос; люди пьют и целуются – повсюду царит безудержное, неистовое веселье. Это сборище рьяных и молодых. Место, где мы не стесняемся своих чувств. Не стесняемся быть собой.
Вот к чему надо стремиться, а я просто сижу и жду неизвестно чего.
Господи, как я хочу на концерт!
Обзор выходит под заголовком «ТЫКВЫ» РВУТ ЗАЛ!», сопровождается большой фотографией группы и занимает половину страницы. «Для «Smashing Pumpkins» в Британии все начинается с этой ночи», – написала я.
«Все крутые ребята Мидлендса пришли поклониться новым Царям Печального Гранжа. И не важно, что манера пения Билли Коргана чем-то напоминает кошачьи вопли – когда кот понимает, что дверь в дом закрыта и ему предстоит мокнуть под ливнем. С первых всесокрушающих аккордов «Шивы» на лицах всех до единого зрителей в зале читается: «Билли Корган, ты все понимаешь! Я тоже чувствовал себя кошкой, забытой на улице под дождем! Я живу в Билстоне! Мне приходится дожидаться 79-го автобуса минут сорок пять, если не больше! Спасибо, что написал песню, которая наконец выражает все, что я чувствую!»
Я смотрю на свою статью, внутри у меня все ликует. Теперь у меня есть обзоры на полстраницы. Я доросла до половины страницы. Всегда приятно отметить свой профессиональный рост – как на стене в кухне отмечают наш рост пестрой радугой из разноцветных фломастеров, раз в полгода. «Люпен – Хеллоуин 1991». «Крисс – Рождество 1990». «ДОЛЛИ, первый полстраничный обзор, «D&ME» 1992».
Кенни сказал, что когда у меня выйдет полсотни обзоров, я стану «опытным специалистом» и мне уже можно будет давать проводить интервью.
К январю 1993-го я взяла интервью у девятнадцати местных рок-групп. Я пишу вдумчиво и внимательно, по сто раз проверяю всю орфографию и пунктуацию, пользуюсь словарем, подбираю синонимы, ищу самые выразительные слова, рассыпаю их, как самоцветы, по тексту, чтобы радовать глаз и захватывать дух.
В феврале, когда мои постоянные гонорары зачастую доходят до ста фунтов в неделю, я иду в школу к одиннадцати утра, сажусь в приемной у кабинета школьного секретаря и слушаю в плеере «Jane’s Addiction». Жду, когда ко мне выйдет наша секретарша.
– Я ухожу из школы, – радостно сообщаю я ей, снимая наушники. Мы обе слышим, как Перри Фаррелл вопит в миниатюрных динамиках: «СЕКС ЭТО НАСИЛИЕ!» – Я не смогу продолжать свое образование. Я убегаю с цирком. Я продала душу рок-н-роллу.
– А родители знают? – спокойно спрашивает секретарша, как будто слышала все это миллион раз.
– Еще нет, – говорю я, беспечно взмахнув рукой. – Но они будут не против, я знаю.
Я отдаю ей мой школьный галстук.
– Передайте его Тиму Уотсу из десятого «Д». Пусть у него будет запасной галстук, а то свой он жует. Кажется, у него до сих пор режутся зубы. И у него еще даже не ломался голос. Видимо, это какое-то генетическое отклонение. И еще кое-что. Просто для сведения. Это Энди Уэбстер включил пожарную сигнализацию в прошлом году. Аннет Кеннеди дает себя щупать мальчишкам за двадцать пенсов, а миссис Кук не в состоянии справиться с классом на уроках религии. Тим Хьюли, евангелик с заячьей губой, забирается с ногами на парту, когда она пишет на доске. А еще он нередко снимает штаны и демонстрирует классу свои причиндалы. По-моему, у него очень серьезные психические проблемы. И явная асимметрия мошонки. Одно яйцо вдвое больше другого. Не знаю, нормально это или нет, – но скоро узнаю, потому что хочу оторваться по полной, пока я еще молода.
Секретаршу нисколько не впечатляет сакраментальная фраза Риццо из «Бриолина». Она убирает мой галстук в карман и говорит:
– Я поставлю в известность директора и отправлю письмо твоим родителям.
На перемене я сообщаю друзьям, что ухожу из школы.
– Везет тебе, – говорит Эмма Паджетт, вытаращив глаза. – Ты у нас героиня. Живая легенда.
Крисси стоит поодаль и смотрит на меня. Смотрит неодобрительно.
Домой я иду самой длинной дорогой. Мои одноклассники, теперь уже бывшие, расписали мне на прощание всю школьную блузку. Маркерами и фломастерами. У меня на рукаве красуется мультяшный мышонок с пожеланием: «ТАК ДЕРЖАТЬ!» На спине – надпись «МЭДЧЕСТЕР НАВСЕГДА». На воротнике – «ВПЕРЕД И С ПЕСНЕЙ». Я похожа на стену в девчоночьем туалете.
До дома я добираюсь в начале седьмого. Мама, папа и Крисси сидят в гостиной. Они похожи на разъяренный межгалактический сенат, готовый объявить войну дерзким джедаям, то есть мне.
– Что ты затеяла, Джоанна? – говорит папа. – Ты бросила школу?
– Завтра утром вернешься в школу и скажешь, что ты хорошенько подумала и поняла, что была не права, – говорит мама.
– Я не могу. Я уже отдала мой школьный галстук. И это моя единственная белая блузка, – говорю я, показывая на «ВПЕРЕД И С ПЕСНЕЙ» на воротнике.
– До утра у тебя будет время, чтобы ее отстирать. И объясни нам, пожалуйста, какого черта ты делаешь, – говорит мама. – Нельзя просто так бросать школу.
– Люди учатся в школе, чтобы потом устроиться на работу. А у меня уже есть работа, – говорю я. – И если я буду учиться в школе, я не смогу
