Старый корабль - [161]
Своими большими руками Баопу безостановочно гладил Ханьчжан, словно желая растереть на кусочки её тщедушное, почти прозрачное тельце. Потом у него тоже не осталось сил, он отпустил руки и положил её на кан. Ханьчжан всё с той же нежностью смотрела на брата. И, покачав головой, еле слышно проговорила:
— В нашей семье тяжелее всего пришлось тебе, не дядюшке, и не второму брату со мной. Я замарала честь семьи Суй и не достойна её имени… Что рассказывать? Боюсь, тебе этого не вынести, ты ещё убьёшь меня. Мне, конечно, хочется рассказать, вот дядюшке и поведаю…
Баопу ошалело смотрел на неё, ничего не понимая. Через какое-то время Ханьчжан предложила ему вернуться на работу. Баопу отказался, тогда она сказала, что хочет соснуть, и ему пришлось уйти.
После ухода Баопу Ханьчжан с трудом перебралась на табуретку и выглянула из окошка. Оттуда был виден берег Луцинхэ, белый песок и изумрудные ивы. По берегу кто-то шёл с поклажей на плече. Чуть севернее расстилался сушильный участок, где колыхались на ветру серебристые нити лапши. Глядя на всё это, она вдруг вспомнила, как старший брат в детстве водил её туда играть. Потом вспомнилась мать, которая срывала горох, держа её за руку. Образ отца запечатлелся в памяти смутно, она помнила лишь, как мчался по берегу реки гнедой жеребец и ещё поле красного гаоляна и капли крови, падавшие с гривы коня. «Ну, я пошла, — говорила она про себя, опершись на подоконник, — уйду из Валичжэня вслед за дядюшкой. Так хочется поплакать по второму брату с его неизлечимой болезнью, по вечно занятому старшему. Хочется всплакнуть и по тому человеку. Вот было бы здорово, если бы тот человек смог прийти сейчас. Я сказала бы, что всё моё тело нечисто и что я недостойна его. Я ухожу, а так хочется посмотреть на старую мельничку: я ведь каждый день слушала, как она погромыхивает, я выросла с этими звуками. А ещё хотелось бы зайти в контору главного управляющего, чтобы проститься со старшим братом, заглянуть на сушильный участок, чтобы попрощаться с ним. Я недостойна оставаться в городке, недостойна оставаться в доме семьи Суй. Я знаю, старший брат будет переживать, но это ненадолго. Без своей замаранной сестры они заживут лучше».
Ханьчжан бросила последний взгляд на берег реки, голубое небо и отошла от окна. Склонившись над комодом, она достала из-под него верёвку, и пока она её медленно вытаскивала, руки у неё затряслись. Она рассердилась на них, резко потянула — и вместе с верёвкой вылетели острые ножницы!
Удивлённо ахнув, она сползла на пол, не понимая, как так могло получиться! Когда она спрятала ножницы вместе с верёвкой? И не вспомнить. Эти ножницы, эти ножницы… Она зажмурилась, всё тело похолодело, зубы звонко застучали — ножницы приготовлены для другого человека, это верёвка для неё. Она думала, что понадобится только верёвка, и забыла, куда положила ножницы. И теперь, при виде того и другого вместе, не знала, что выбрать. Стиснув зубы, она не стала поднимать ножницы, а взялась за верёвку и стала непроизвольно сворачивать её. Потом вдруг схватила ножницы и принялась резать верёвку на мелкие кусочки.
Четвёртый Барин сидел на кане после массажа и старался отдышаться. Скрипнули ворота, и он понял, что урождённая Ван полила цветы и ушла. Не успел он поднести ко рту свежезаваренный чай, как явился Длинношеий У. Руки Четвёртого Барина дрожали, когда он отпивал чай:
— Постарел я за эти несколько дней.
— Как можно, чтобы ты постарел, Четвёртый Барин, — хихикнул У.
Но тот покачал головой:
— Постарел, постарел. Руки дрожат, дышать нечем, пульс, похоже, тоже ни к чёрту.
— Нужно за Го Юнем послать, — всмотрелся в его лицо У.
Четвёртый Барин кашлянул и отодвинул чашку:
— Скажи Эр Хуаю, пусть подстрелит пару голубей, хочу сделать тушёных голубей с корицей.
Длинношеий У кивнул, а про себя задумался: видать, и впрямь постарел Четвёртый Барин — сколько он его знает, очень редко Чжан Бин так вздыхал. Однажды он видел Четвёртого Барина в сумерках на кладбище, где тот расхаживал туда-сюда перед свежей могилой Чжао Додо, а потом сжёг несколько листов жёлтой бумаги. В тот вечер Длинношеему У и вправду показалось, что Чжан Бин постарел. Он добавил воды в чайник, подобрал рукава и уселся на кан. Оба сидели молча. Тут ворота скрипнули, щёки Четвёртого Барина задрожали, чашка выпала из рук и разбилась.
— Пришёл человек из семьи Суй, — пробормотал он.
Длинношеий У выглянул в окно и увидел, что это и вправду Ханьчжан. Посмотрев на Четвёртого Барина, он бросил: «Я в пристройку» — и вышел.
Ханьчжан стояла в дверях, тяжело дыша, словно после долгого бега, и не отрывала глаз от Чжао Бина, с неё градом катил пот. Четвёртый Барин по-прежнему недвижно сидел, скрестив ноги, на кане.
— Я жду того «исхода», — проговорил он, опустив голову.
Тело Ханьчжан отделилось от дверного проёма. Будто пытаясь что-то поймать, она осторожно сделала несколько шагов вперёд и оперлась о край кана. Им было слышно дыхание друг друга. Четвёртый Барин резко поднял на Ханьчжан большое широкое лицо. Они посмотрели друг другу в глаза. Вздохнув, Четвёртый Барин подвинул в её сторону чашку с холодным чаем. Она следила за движением его руки, а потом, склонившись, схватила эту большую жирную руку и принялась выворачивать её и раздирать ногтями. Что-то выкрикивая, она упала на его тело и добралась ногтями до шеи. Четвёртый Барин мотал головой, покачивался, но оставался в прежнем положении, скрестив ноги, и его большущая задница не сдвинулась ни на цунь. Ханьчжан разодрала на нём одежду, её ногти вонзились ему в грудь. Его ноздри раздувались, с шумом выпуская воздух, и в конце концов он не выдержал — от его удара Ханьчжан отлетела в дальний угол комнаты. Когда она встала, из уголков рта струилась кровь, но она снова рванулась вперёд.
Главный герой романа, Чуньюй Баоцэ, руководит крупной корпорацией «Лицзинь», которая занимается всем — от морских торговых перевозок до крупных проектов слияния и поглощения целых деревень и модернизации их территорий. При этом его мучают внутренние противоречия, для разрешения которых требуются удачное стечение обстоятельств и ясное понимание самим героем своих желаний и истинных стремлений. Удастся ли председателю совета директоров компании «Лицзинь» сделать выбор между своими деловыми амбициями, замешанными на манипуляциях и тонком мошенничестве, и глубоким чувством справедливости, в основе которого лежат испытанные им в юности страдания и понимание нужд окружающих его людей, признание их человеческого достоинства? Автор не даёт однозначного ответа на этот вопрос и предлагает читателю самостоятельно в этом разобраться, следя за движениями души главного героя и перипетиями его жизненного пути. Для широкого круга читателей. 16+.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
«Сон в красном тереме» – самый знаменитый и крупнейший китайский роман. Цао Сюэцинь (1724 – 1764) создал захватывающую сагу о трех поколениях большой аристократической семьи. Она возвышается, когда император берет в наложницы одну из девушек рода Цзя. Главный герой Цзя Баоюй с юных лет купается в роскоши, ему доступны все земные блага. Роман насыщен любовью, многочисленные герои связаны между собой чувственными отношениями, которым сопутствуют ревность и интриги. Сложная структура этого замечательного произведения, психологическая мотивированность поступков его героев, органически входящие в ткань повествования стихи – все это составляет убедительные достоинства «Сна в красном тереме» – признанного шедевра не только китайской, но и мировой литературы.
Роман о бездуховной жизни «образованного» общества в гоминьдановском Китае 30-х годов нашего века, о неуверенности людей в завтрашнем дне, о скудности, мелочности их существования, об их одиночестве и разобщенности.Рассказы писателя — тонкая сатира на китайскую интеллигенцию тех лет.
«Красный гаолян» — самое известное произведение Мо Яня, китайского прозаика, лауреата Нобелевской премии (2012 г.). По мнению критиков, премию эту присудили писателю во многом благодаря этому роману, включённому в список ста лучших китайских романов минувшего века. Во всём мире с огромным успехом прошёл фильм «Красный гаолян», снятый по этому произведению и пробудивший у многих российских зрителей интерес к истории и культуре Китая. Теперь впервые на русском языке выходит и сам роман, написанный жёстко, даже жестоко.
«Сон в красном тереме» – самый знаменитый и крупнейший китайский роман. Цао Сюэцинь (1724 – 1764) создал захватывающую сагу о трех поколениях большой аристократической семьи. Она возвышается, когда император берет в наложницы одну из девушек рода Цзя. Главный герой Цзя Баоюй с юных лет купается в роскоши, ему доступны все земные блага. Роман насыщен любовью, многочисленные герои связаны между собой чувственными отношениями, которым сопутствуют ревность и интриги. Сложная структура этого замечательного произведения, психологическая мотивированность поступков его героев, органически входящие в ткань повествования стихи – все это составляет убедительные достоинства «Сна в красном тереме» – признанного шедевра не только китайской, но и мировой литературы.