Старый корабль - [147]

Баопу ахнул, и руки у него затряслись:

— A-а, родила? Родила?

— Родила! — подтвердил Суй Бучжао. — Неудивительно, что Бо Сы так долго на флейте не играет: жена ребёнка носит, хлопот полон рот… Хе-хе, если прикинуть на пальцах, когда я услышал, что флейта запела по-другому, тогда ребёнок и появился! Хе-хе!

— Мне нужно сходить посмотреть на ребёнка, — медленно проговорил Баопу трясущимися губами. — Я непременно схожу.

Небольшой дворик Бо Сы окутывали клубы пара. Торопливо толкнув дверь, Баопу вошёл, со лба скатывались капли пота. Сидевший на корточках Бо Сы грел воду в железном котле, старательно подкладывая дрова. Обернувшись и увидев вошедшего, он тут же встал и преградил короткими ручонками дорогу:

— Сюда нельзя, — Баопу хотел оттолкнуть его, но сдержался. — Характер ребёнка может стать похожим на того, кто первый вошёл к нему, «цайшэна», — продолжал @Бо Сы. — Против тебя я ничего не имею, но ты из семьи Суй, и мне не хотелось бы, чтобы ребёнок характером походил на членов вашей семьи.

Лицо Баопу вспыхнуло, как от пощёчины. Это было величайшее оскорбление. «Неужто семья Суй и впрямь никудышная до такой степени?» — вздохнул он про себя. При этой мысли он разозлился, оттёр Бо Сы плечом и под его отчаянный вопль ворвался в помещение. Из восточной комнатушки донеслось детское агуканье, сердце Баопу было готово выпрыгнуть из груди. Чтобы не испугать ребёнка, он прокрался в комнату на цыпочках и осторожно положил на комод принесённые с собой кусочки бурого сахара и яйца. Только что покормившая ребёнка Сяо Куй смотрела на него твёрдым, но необычайно спокойным взглядом. Баопу обратил внимание, что у неё улучшился цвет лица, она выглядела красивее и моложе. Глядя на него, она натягивала кофту, чтобы прикрыть грудь. Баопу наклонился к ребёнку: розовый мальчонка таращился на него большими глазёнками, будто действительно что-то видел, и в них посверкивала радость. Баопу погладил маленькие ножки, и малыш тотчас засучил ими. Баопу укрыл его, не отрывая от него глаз с того самого момента, как вошёл в комнату. Ребёнок вдруг повернул взгляд в другую сторону и расплакался. Баопу растерянно стоял, не зная как быть. А кроха скинул ножками одеяло и разревелся в полный голос. Звук этот напоминал рёв воды в прорванной плотине и повергал в трепет. Сяо Куй попробовала сунуть ему в рот сосок, но малыш сердито выплюнул его и продолжил орать без перерыва. На крик вошёл Бо Сы и сразу уставился на Баопу, издавая вопросительные звуки. Сяо Куй глазами сделала ему знак выйти, что он и сделал. Ребёнок никак не унимался. Почему-то этот плач был невыносим Баопу, от него всё внутри будто разрывалось. Он взволнованно ходил возле кана, потом присел на краешек и стал терпеливо ждать, когда это кончится. Постепенно ребёнок затих, и Сяо Куй обтёрла его мягким жёлтым платочком.

Баопу побыл в комнате ещё немного. За всё время он не произнёс ни одной целой фразы. Малыш Лэйлэй где-то играл и так и не появился. Счастливая Сяо Куй лежала на кане и, когда малыш затих, она спокойным взглядом смотрела то на него, то на Баопу. В окно падали солнечные лучи, в комнате было тепло. Услышав запах роз, Баопу огляделся и увидел их в старой цветочной вазе на углу комода.

Вернувшись от Бо Сы, он застал дядюшку. Тот ещё не ушёл и впился в Баопу маленькими серыми глазками.

— Как у Сяо Куй ребёнок, без дефектов? — поинтересовался он первым делом. — Я тут вспомнил про свинцовый цилиндр…

Баопу покачал головой:

— Самый лучший ребёнок. Мальчик. Вырастет здоровее всех.

Цзяньсу с прошлого приезда так и не появлялся. Новые вещи в магазине были почти все распроданы, фильмы крутили одни и те же. Урождённая Ван несколько раз на дню произносила имя Цзяньсу, «должностное лицо» вставила его визитку на обратную сторону своего зеркальца. Заходившие в магазин работники фабрики задерживались подолгу, казалось, у них полно свободного времени. Управляющий Чжао Додо вскоре после прибытия комиссии по проверке стал вести себя необычно — каждый день напивался, потом ложился у себя в конторке, проклинал появившихся в Валичжэне предателей и обещал рано или поздно с ними разделаться. В связи с арестом импортной лапши и прекращением кредитования дела в компании резко ухудшились. Пришлось приостановить работу группы экспортных продаж и сосредоточить средства на расширении производства. Но расширение стояло на месте. А вот работа группы по проверке шла успешно, дело понемногу вырисовывалось. Под проверку попал и Чжоу Цзыфу из уездного парткома, и ему уже было не до защиты Чжао Додо. Этим делом уже интересовался провинциальный партком и комиссия по проверке дисциплины, оказался вовлечён и заместитель департамента провинциального управления внешней торговли. Позиция секретаря городского парткома Лу Цзиньдяня была твёрдой, и при дознании он вёл себя абсолютно недвусмысленно. Староста улицы Гаодин Луань Чуньцзи поначалу пытался чинить препятствия расследованию, но потерпел полное поражение. Ли Юймин, человек добродушный, но большой путаник, подвергся суровой критике от вышестоящих организаций за беспринципность и недисциплинированность. В конце концов он стал сотрудничать с группой проверки. Воспользовавшись длительным отсутствием Цзяньсу, кто-то доложил, что он привёз в Валичжэнь порнографические материалы, разлагающе действует на нравы и нарушает уголовное законодательство. Главной уликой выдвинули джинсы и киносеансы. Главным обличителем выступил Длинношеий У, ему оказывал всяческую поддержку Ши Дисинь. Полиция сразу начала расследование, и сотни молодых людей приходили в джинсах, чтобы засвидетельствовать невиновность Суй Цзяньсу, даже старики утверждали, что в фильмах нет обнажённых мужчин и женщин и что они гораздо более приличные по сравнению с «райками» прошлых лет. Тем не менее полиция приняла решение о сокращении числа киносеансов, их стали показывать раз в две недели. В эти дни, когда возникло столько неожиданных трудностей, Суй Бучжао и Суй Баопу многократно поминали Цзяньсу. Обоим казалось очень странным, что он оставил процветающее дело в городке и от него так долго ничего не слышно.