Старый барабанщик - [11]
Это были такие яркие, блестящие, необыкновенно красивые шарики, что барабанщик онемел от восхищения, а Серёжа визжал: он радовался, что барабанщику понравился его волшебный подарок.
Они долго ползали по полу, собирали шарики и раскладывали их по коробкам. Пошли в ход самые разные коробки, какие только нашлись в доме: с тремя богатырями — из-под конфет, железная — от халвы, серая и некрасивая, зато вместительная — из-под ботинок. Даже та, где недавно хранились значки. Теперь друзья высыпали значки в ящик. Раз их не собирали, это была уже не коллекция, а просто значки. Шарики — вот это было совсем другое дело.
День рождения получился превосходный. Барабанщик и волшебник пели песни, рассматривали книжки с картинками и немного поиграли в пряталки. Только с волшебником играть было трудно: он не умел прятаться, а умел исчезать. Когда барабанщик сбивался с ног, заглядывал под диван, за барабан и под стулья и нигде не мог отыскать Серёжку, он вдруг появлялся неизвестно откуда с воплем:
— Палочка-выручалочка!
— Я так больше не играю, — собрался обидеться барабанщик, — это какие-то исчезалочки, а не пряталки. Пряталки — игра честная: нашёл — молодец, не нашёл, значит, плохо искал. А ты вносишь путаницу.
— Ладно, не буду больше, — согласился Серёжка.
И дальше они играли уже по справедливости, так, что никому не было обидно.
— Послушай, ты научишь меня играть на барабане? — спросил Серёжка. — Нам с Валеркой очень хочется стать настоящими барабанщиками.
— Конечно, научу, — сказал барабанщик, — приводи своего Валерку, будем заниматься.
— С Валеркой я опять сегодня поссорился, но мы помиримся, наверное, завтра.
— Помиритесь, тогда и приводи, — сказал барабанщик.
К вечеру в дверь постучала почтальон Галя и вручила барабанщику сразу две телеграммы — одну от виолончелиста Чапаева, а другую от Юры Пильщикова, второй скрипки.
— Всё-таки не забыли! — обрадовался барабанщик.
Как бы ни были заняты его друзья в далёком городе на гастролях, всё-таки они вспомнили, что сегодня у старого барабанщика день рождения. Иначе какие бы это были друзья?
Волшебник увидел, что барабанщик радуется двум телеграммам и решил обрадовать его ещё больше. Он пробормотал: «Банщик-барабанщик», — и на столе появилось пятьдесят телеграмм. Все они были от Пильщикова и от Чапаева.
— Во! — кричал довольный Серёжка. — Видал? Это день рождения! Пятьдесят телеграмм, и все поздравительные! Вот это жизнь!
Барабанщик ничего не сказал, чтобы не огорчать волшебника, но ему не нужны были пятьдесят телеграмм, а нужны были только две, которые по-настоящему прислали друзья из далёкого города. Всё равно он был благодарен Серёже за то, что тот хотел сделать ему приятное.
Они вышли из дому, и волшебник стал проделывать всякие мелкие чудеса. Он устроил так, что в милицейской будке вместо всем знакомого милиционера Романа Романыча оказался дворник дядя Костя. Дворник размахивал своей растрёпанной метлой, пытаясь остановить троллейбус, но водитель троллейбуса не реагировал на метлу и вёл машину своей дорогой. Дядя Костя сердился и притопывал ногой в валенке, прохожие показывали на него пальцами и смеялись.
А милиционер Роман Романыч в белом фартуке поверх милицейской формы очутился посреди сугроба, который он пытался расчистить с помощью милицейской палочки. У него, конечно, тоже ничего не получалось, но он был настроен благодушно и громким голосом распевал песню, которую любят все дворники: «А за окном то дождь, то снег».
Барабанщик хохотал вместе со всеми, но всё-таки спохватился, что он взрослый, а волшебник, хотя и волшебник — мальчишка. А мальчишки часто не думают, что шутка может плохо кончиться.
— Сейчас же верни всех на свои места! — велел барабанщик.
— Пожалуйста! — пожал плечами Серёжка. — Клюква-брюква-тыква!
И тут же милиционер оказался в будке, он мгновенно остановил такси с красной крышей и оштрафовал водителя за превышение скорости. Дворник стал яростно скрести тротуар и распевать: «А за окном то дождь, то снег». Можно было подумать, что всё просто почудилось в сумерках. Но на дворнике вместо чёрной ушанки почему-то появилась тюбетейка, расшитая восточным узором. Барабанщик забеспокоился снова:
— Верни человеку шапку, он же простудится.
— Эта тюбетейка тёплая, она на ватине, — невозмутимо объяснил Серёжа.
Серёжке пришло в голову устроить свой любимый мандариновый дождь, который у него не получился в прошлый раз. В этот вечер спелые золотистые мандарины сыпались прямо на снег, а все, кто был на улице, подбирали их и ели, и всем от этого становилось весело. Только одна старушка ворчала:
— Растерял кто-то, а они и обрадовались, подбирают. Разве это честно? Нет, что ни говори, а раньше народ честнее был, и молодёжь старших лучше уважала.
Но увидев, что никто её не слушает, а все с аппетитом уплетают мандарины, тоже подняла несколько штук покрупнее и положила в авоську.
— Чего добру пропадать, верно? — Старушка лихо подмигнула барабанщику, а он снял шляпу и поклонился ей.
Барабанщику сегодня все нравились: и старушка с авоськой, и милиционер, и дворники, и продавец сигарет, сложивший пёстрые пачки и коробки высокими башнями, и мальчишки, гоняющие шайбу по замёрзшему пруду, и маленькие дети в колясках, которые ещё совсем ничего не понимают.
