Старый английский барон - [9]

Сказав так, он пожал руку Джозефу, и тот, желая скрыть свои чувства, поспешил уйти, бормоча:

— Да благословит вас Господь, мастер Эдмунд, и да ниспошлет вам судьбу, достойную вас! Ну как не думать, что вы рождены для более высокого положения?!

— Ты же знаешь, что это не так, — произнес Эдмунд, но Джозеф уже удалился и не услышал его.

Внимание и интерес посторонних, любовь отдельных обитателей замка вместе с тем осознанием своих достоинств, которое дано незаурядным натурам, порою разжигали в сердце Эдмунда огонь честолюбия, но юноша не позволял ему разгореться, напоминая себе о своем низком происхождении и зависимом положении. Он был скромен, но отважен, кроток и учтив со всеми, общителен и искренен с любящими его, с ненавидящими — сдержан и любезен, щедр и полон сострадания к несчастьям ближних, почтителен без подобострастия со своим покровителем и знатными особами.

Однажды, когда он мужественно защищался от злокозненных измышлений, мастер Роберт обвинил его в том, что он спесив и высокомерен с родственниками барона. Эдмунд отрицал это обвинение смиренно, но твердо. Тогда мастер Роберт резко спросил:

— Как смеешь ты возражать моим кузенам? Уж не хочешь ли ты уличить их во лжи?

— Я не скажу ни слова, сэр, — ответил Эдмунд, — но буду вести себя так, что вы сами им не поверите.

Мастер Роберт надменно приказал ему молчать и помнить свое место, впредь не вступая в спор с людьми, столь превосходящими его во всех отношениях.

Из-за приготовлений к отъезду во Францию раздоры несколько утихли. Мастер Роберт перед отбытием должен был явиться ко двору, где его, как все надеялись, ожидало посвящение в рыцари. Барон хотел назначить ему в оруженосцы Эдмунда, но давние недруги юноши воспрепятствовали этому, уговорив Роберта остановить свой выбор на человеке из числа его собственных слуг, некоем Томасе Хьюсоне, которого смутьяны неустанно подстрекали к соперничеству с Эдмундом и который не упускал случая задеть юношу. Однако это решение лишь сильно уронило мастера Роберта во мнении всех, кто знал о достоинствах Эдмунда и счел, что молодой человек показал себя весьма недалеким, если не сумел оценить и вознаградить оные.

Эдмунд испросил у своего господина разрешения стать слугою мастера Уильяма.

— А когда его посвятят в рыцари, что, без сомнения, произойдет в один прекрасный день, — добавил Эдмунд, — он обещал сделать меня своим оруженосцем.

Барон исполнил просьбу Эдмунда, и тот, будучи избавлен от необходимости прислуживать остальным членам семьи барона, всецело посвятил себя служению своему дражайшему мастеру Уильяму, который обращался с ним на людях как с доверенным слугою, а наедине как с задушевным другом и братом.

Тогда его враги устроили заговор{32} и, обсудив вместе, как дать выход своей ненависти, решили до отъезда во Францию относиться к Эдмунду с равнодушием и небрежением, а после тем или иным способом заставить всех усомниться в его доблести и, подтолкнув его на какой-нибудь безрассудно-опасный поступок, избавиться от юноши навсегда.

В те дни Англию постигла невосполнимая утрата — скончался великий герцог Бедфордский{33}. Ричард Плантагенет, герцог Йоркский, стал регентом Франции{34}, многие провинции которой восстали{35} и перешли на сторону дофина Карла{36}. Одно сражение следовало за другим, сдавались и брались города{37}, и молодому поколению обеих стран выпало множество случаев испытать свою доблесть и ратное искусство.

Молодые люди из дома барона Фиц-Оуэна были представлены регенту. Мастера Роберта посвятили в рыцари, а с ним и еще нескольких отпрысков знатных семейств, многократно отличившихся боевым духом и решимостью. Молодые люди, что ни день, участвовали в военных учениях, а нередко и в боевых действиях, и сумели показать себя с наилучшей стороны.

Враги Эдмунда использовали различные ухищрения, чтобы подвергнуть его опасности, но все их усилия оборачивались против них и служили лишь к его вящей чести. Ему довелось проявить мужество столько раз, что сам сэр Роберт стал оказывать ему знаки внимания, к безграничному неудовольствию своих родственников. Они продолжали строить козни против юноши, но всё было тщетно.

Далее многие места манускрипта стерты временем и повреждены сыростью. Сохранились лишь отдельные фразы, которых, впрочем, недостаточно, чтобы продолжить нить повествования. В них упоминаются сражения, в которых участвовали молодые люди, из текста также можно понять, что Эдмунд показал себя неустрашимым в бою, добрым, великодушным и скромным во дни перемирий и что он привлек всеобщее внимание и заслужил личную похвалу регента.

Последующие фрагменты остались почти не поврежденными, и их удалось переписать, за исключением нескольких первых страниц, которые утрачены. Тем не менее мы можем судить об их содержании по сохранившемуся тексту рукописи.

Заговорщики собрались в палатке сэра Роберта, и мистер Уэнлок держал речь:

— Друзья, вы видите, что все наши усилия поставить на место этого выскочку служат к его возвеличению, и его гордыня возносится все выше. Необходимо что-то предпринять, не то нашими стараниями слава о нем достигнет наших краев раньше нас, а мы станем фоном, на котором его достоинства будут казаться лишь заметнее. Чего бы я ни отдал тому, кто отомстил бы ему за нас.