Старые истории - [59]
Анна Павловна, уже отвыкшая от маленьких детей, хотела было на них собак спустить, да передумала: поняла, что перед ней стоят не негодяйские хулиганы, а ангелы, посланные провидением.
— Вот что, тимуровцы-гвардейцы, — сказала она, — если подождете и поможете, будете всю жизнь за меня молиться и ручки целовать.
— Ручки не будем, — сказал маленький, кругленький, впоследствии оказавшийся Петей.
— А богу молиться?
— И богу не будем, — сказал впоследствии Витя.
— Тогда входите.
Анна Павловна взяла стремянку, подставила к антресолям и, приказав тимуровцам-гвардейцам держать лестницу, полезла.
Дело в том, что когда Анна Павловна выходила замуж за своего министра, она не знала, что он такой барахольщик. Под словом «барахло» подразумевалось истинное барахло, а не просто вещи.
Ни газет, ни журналов он не выбрасывал вообще. Когда квартира основательно засорялась периодикой, он группировал ее в беспорядочные кучи, перевязывал и засовывал куда подальше. Верноподданические и дружественные поздравления по случаю праздников, которые, сами понимаете, он получал в избытке, запихивал в конверты и отправлял туда же. И это годами.
Анна Павловна, которую душило отсутствие емкостей, не зная, куда деть действительно нужные вещи, демонстрировала чудеса ловкости, чтобы все как-то рассовать и придать жилью хотя бы мало-мальски опрятный вид.
Когда же муж отбывал в командировку, она устраивала ордынские набеги на буфет, сервант и финскую стенку. Атаку легкой кавалерии. Вследствие чего в частично опростанный буфет ей даже удалось поставить посуду. И это была ее победа как хозяйки, победа тихая, потому что такого рода достижения ее вечно занятый муж не замечал. А заметил бы, так еще и шею намылил, потому что ему обязательно взбрело бы в голову, что выкинула она не бумажки десятилетней давности, а сегодняшнюю секретную переписку.
Разобрала она и перевязала кучу газет, отобрала журналы, из которых предполагала когда-нибудь выдрать и переплести самое интересное. Предполагать-то предполагала, но самой себе она могла со всей большевистской прямотой признаться, что этого, видимо, не случится никогда. И через пару-тройку лет сдаст она это добро новым Петям и Витям.
Но сейчас время еще не подошло, поэтому вспорхнула Анна Павловна на стремянку, имея в виду только газеты. Их она, теперь уже перевязанные в аккуратные стопки, — Анна Павловна была аккуратистка, хотя это свойство, под влиянием лихого мужа, уже начало терять свою высокую кондицию, — их она стала одну за одной передавать ребятам.
Те сначала принимали спокойно и деловито, потом начали перешептываться, потом тихо повизгивать, а затем пришли в такое возбуждение, что уже и говорить нормально не могли, а только вопили.
Когда дело было сделано и в холле образовалась крепостная стена из бумаги, а пол антресолей свободно со скрипом вздохнул и выпрямился, ребята побежали за помощью.
— Только, тетя, никому без нас не отдавайте, потому что другие могут заявиться, — мы же по всему дому бродим. Только нам.
— Меня зовут тетя Аня. А вас?
— Петя.
— Витя. Будем знакомы.
Орава явилась, минут через десять.
— К себе не прижимайте, все пыльное! — кричала Анна Павловна вслед сыпавшемуся вниз по лестнице грохоту и гвалту.
А через несколько дней, когда она садилась в машину, чтобы ехать куда-то, к ней подступили два ее новых знакомца.
— Тетя Аня, покатайте.
— Садитесь.
— То есть как?
— Задами на сиденье.
— Что, прямо в машину?
— А вам на крыше симпатичнее?
Анна Павловна сделала несколько кругов по переулкам, размышляя о том, что за удовольствие находят в этом ребята? Ладно бы тройка, с ветерком, а здесь-то чего хорошего? Видимо, Анна Павловна начинала уже забывать себя маленькой.
Половинных удовольствий Анна Павловна не признавала. Поэтому заехала она в тихое местечко — было у них такое, — притормозила и скомандовала:
— На первый-второй рассчитайсь! Первый — лезь ко мне, рулить будем… Давай, давай, не бойся. Давай ты, Петр.
Онемевший Петр на негнущихся ногах полез на переднее сиденье.
— Садись ближе ко мне. Ближе, ближе, я сдвинусь. Так. Руки на руль. Старайся пропускать крышки люков между колесами. Ну, тронулись.
И тронулись. Потихонечку. Надо было видеть ребячьи физиономии.
Теперь это были люди Анны Павловны, ее люди.
Анна Павловна, человек последовательный, когда могла, продолжала с ребятами раз начатую забаву. Экипаж несколько вырос, но Анна Павловна всегда честно сообщала, каким временем располагает, и предоставляла самим ребятам разбираться, кто действует сегодня, а кто до другого случая.
Машину теперь мыли хором и в охотку — синдром том-сойеровского забора. Поэтому пять губок, которые вынесла Анна Павловна, были только-только.
— Ну что, орлы, за работу?
— Рады стараться, — гаркнули помощники. Игра нравилась, правила ее неукоснительно соблюдались.
— Чудо-богатыри! Тимуровцы! Юннаты! Друзья птиц! Правила омовения аппарата не забыли?
— Никак нет! Посуху не тереть во избежание царапин на красочном слое.
— Даешь качество!
И работа закипела, кран был рядом.
— Опять нарушаете, женщина, — просипел голос за спиной.
Анна Павловна обернулась. Ясное дело, что был Иван Захарович, дворник. Притулившись к метле, со скорбным выражением на лице он наблюдал за всем этим неясным для него действием, потому что не знал его сути, а то, что творилось на глазах, не лезло ни в какие ворота. Дети — бандиты и хулиганы. И вот наяривают чужую машину. Не за пол-литра же?
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).