Старые друзья - [29]
Александр Павлович уходит. Появляется М и з и н о в а.
М и з и н о в а. Как я вам завидую, что вы в Крыму. Париж мне опостылел ужасно. Была одна хорошая русская семья, но она уехала. Интересные люди, но уж слишком погруженные в политическую экономию и Карла Маркса. О вас говорили, как о божестве, в особенности прочтя «Мужиков». Спрашивали меня, какие ваши убеждения, марксист вы или нет? Здесь все говорят, что «Чайка» заимствована из моей жизни, и вы хорошо отделали еще кой-кого. Я похудела, похорошела (извините) и сделалась, говорят, похожей на прежнюю Лику, которая столько лет безнадежно любила вас. Я даже начинаю бояться, как бы с прежней наружностью не вернулась и прежняя глупость эта. Мне передали, что вы женитесь. Позовите меня на свадьбу, я расстрою ее, устроив скандал в церкви. А все-таки гадко не сообщить об этом такому старому приятелю, как я.
Ч е х о в. Вы легки на помине. В Ялте концертирует Шаляпин, мы вчера ужинали и говорили о вас. Хвалили вас, как певицу, и я был рад. Моя женитьба — это басня, пущенная в свет вами. Без вашего позволения я не женюсь, и, прежде чем жениться, я еще покажу вам кузькину мать. Приезжайте-ка в Ялту! У Немировича-Данченко и Станиславского очень интересный театр. Прекрасные актрисочки. Если бы я задержался в Москве, то потерял бы голову. Между прочим, ставится моя злосчастная «Чайка». Клянусь вам, Лика, без вас мне скучно.
М и з и н о в а. Когда-то я писала вам часто и много и в ответ получала открытки о том, что поспел крыжовник. В январе я в Россию не приеду, а буду ждать вас в Париже. Моя любовь к вам такая бескорыстная, что испугать вас не может. Слышите, дядя! Я приеду вас встретить, если бы у вас было даже десять невест и все они собрались меня бить. Я, милый мой, по обыкновению, без гроша. Но, несмотря на это, веселее и бодрее теперь, чем когда-либо. Недавно пела в ученическом концерте, при публике в пятьсот человек. Ничего себе! Пела не хуже других! Зато дрожала больше всех! Я сильно боюсь, что вы увлечетесь актрисочками Немировича. Как мне скучно здесь и как мне все надоели. Но решила выдержать до конца и вернуться в Россию чем-нибудь.
Ч е х о в. У меня умер отец. У него сделалось ущемление кишки, захватили поздно, везли до станции по ужасной дороге. Конец жизни у него был мучительный. Маша настрадалась. И у меня на душе тяжело. Если бы я был дома, я не допустил бы до омертвения. После смерти отца едва ли мать и Маша захотят жить в Мелихове. Я уже думаю — не переехать ли нам всем в Крым? Видеть вас очень хочется.
М и з и н о в а. Я не могу подумать без слез, что больше не увижу Мелихово. Так много хороших воспоминаний о нем, все лучшее в жизни связано с ним! Если бы я уже была великой певицей, то купила бы у вас Мелихово. Когда вы приедете в Париж?
Ч е х о в. В Париж я едва ли попаду — денег нет. Покупаю в долг участок около Ялты, буду строить логовище для зимовок и разводить на досуге ненавистный вам крыжовник. Дайте мне возможность увидеть вас хоть на фотографии.
М и з и н о в а. Могу прислать вам свою карточку, где я похожа на старую ведьму. (Делает надпись на карточке.)
Я могла написать это восемь лет назад, а пишу сейчас и напишу через десять лет. Пусть эта надпись вас скомпрометирует, я буду рада.
Мизинова уходит.
Ч е х о в. Пусть грядущие поколения достигнут счастия; но ведь должны же они спросить себя — во имя чего жили их предки, во имя чего мучились?!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
На сцене Ч е х о в и Г о р ь к и й.
Г о р ь к и й. Пользуюсь случаем объясниться вам в искренней горячей любви… выразить мой восторг перед удивительным талантом вашим. Эх, черт возьми, жму вашу руку — руку художника и сердечного, грустного человека, должно быть, да? Сколько дивных минут прожил я над вашими книгами, сколько плакал над ними и злился, как волк в капкане, и грустно смеялся подолгу. Чувствую, что говорю ерунду, бессвязное и восторженное что-то, но это исходит от сердца. Мне сообщили, что вы выразили желание получить мои книжки?
Ч е х о в. Вчера на ночь читал вашу «Ярмарку в Голтве» — очень понравилось. В своих рассказах вы умны и чувствуете тонко и изящно. Единственный недостаток — нет сдержанности, нет грации, чувствуется излишество. Сколько вам лет?
Г о р ь к и й. Я самоучка, мне тридцать лет. До литературы я был бродягой. Не думаю, что я буду лучше, чем есть. И вообще я фигура малоинтересная. Вы, конечно, знаете о триумфе «Чайки»?! Вчера некто, тонкий знаток театра, рассказывал мне со слезами от волнения: сорок лет хожу в театр, но никогда еще не видал такой удивительной, еретически гениальной вещи, как «Чайка»… Мне ужасно хорошо и весело, и очень я вас люблю! Рад за успех «Чайки», за себя, что могу писать вам, и за вас — что вы есть! Желаю же вам здоровья, бодрости духа, веры в себя, и да здравствует жизнь! Рад я, что встретился с вами, страшно рад! Вы первый свободный и ничему не поклоняющийся человек, которого я видел. Я очень прошу вас не забывать обо мне.