Стартует мужество - [3]

 — Вот так-то лучше, — тихо сказал Богомолов.

А вода все прибывала. Теперь в дамбе было спасение не только водозаборной станции, но и тех, кто здесь находился: река отрезала все пути отступления.

 — У острова ледяной затор, — сообщил инженер, — будем надеяться, что вода прорвет его раньше, чем размоет нашу дамбу.

 — А когда же прорвет? — спросил кто-то усталым голосом.

 — Надо продержаться до рассвета. Я уверен, что, как только развиднеет, военные саперы подорвут затор. Они уже наготове.

Время тянулось невыносимо медленно. Казалось, никогда не наступит рассвет, никогда не перестанет прибывать вода. Отяжелели руки, непослушно скользили усталые ноги, непомерным грузом казалась даже пустая тачка.

Наконец из темноты стали едва заметно выступать ближние предметы.

 — Светает, ребята, — громко сказал Богомолов. В его голосе мы уловили нотки надежды.

Через несколько минут ночная мгла рассеялась и перед нами раскрылась картина торжествующей стихии Вниз по течению с грохотом неслись вереницы льдин, а водное пространство между нашим островком и основной территорией стройки было забито досками, бревнами и разным хламом. То и дело повторялись тревожные гудки завода.

Прошло еще часа два. Наконец почти одновременно ухнуло несколько взрывов и вода начала постепенно отступать от дамбы, оставив на ее глиняном откосе белую пенистую полоску.

 — Ура! — закричали мы, бросая лопаты и тачки.

 — Что, разбойник, отходишь?! — погрозил инженер в сторону Енисея.

Да, избавленная от затора река отходила, оставляя на берегу грязную пену и тяжелые зеленоватые льдины.

 — Шабаш, друзья, — скомандовал инженер, — по домам.

Но уходить не хотелось. Усталые, в наброшенных на плечи фуфайках, мы стояли на высокой, теперь уже ненужной дамбе и любовались могучей рекой.

 — Всем два дня отдыхать! — торжественно, словно вручая награду, объявил Богомолов.

 — Одного хватит, — ответил за всех пожилой рабочий. — Мы ведь, товарищ инженер, не на подряде.

 — Извините, товарищ, вы меня не так поняли. Пожалуйста, как хотите, только отдохнуть-то вам непременно надо.

Налюбовавшись рекой, мы оставили дамбу и, хлюпая размокшими сапогами, начали пробираться на основную территорию. Ветер уносил тяжелые тучи, больно бросаясь каплями холодного дождя.

Отсюда стартуют в небо

Летное поле аэроклуба с единственным ангаром находилось в восьми километрах от нашей стройки, около деревни Торгашино, той самой деревни, где родился знаменитый русский художник Суриков.

Как только, наступили теплые дни, занятия учлетов были перенесены на аэродром. Здесь мы штудировали инструкцию по эксплуатации летного поля и наставление по производству полетов, учились правильно разбивать старт и выполнять обязанности лиц стартового наряда.

Однажды после зачетов нам объявили, что завтра нас распределят по летным группам. Домой мы возвращались в приподнятом настроении, без конца говорили о предстоящем дне и о первых полетах.

В воскресенье аэроклуб начинал работу с утра. Мы пришли раньше обычного и с нетерпением ожидали приезда инструкторов. Прибыли какие-то незнакомые ребята. По их поведению можно было догадаться, что они на аэродроме не новички.

 — Кто эти ребята? — поинтересовались мы у комсорга, окончившего аэроклуб еще в прошлом году.

 — Инструкторы-общественники, — ответил он, — будут помогать основным.

Вскоре на голубом автобусе приехал начальник аэроклуба с группой инструкторов. Из машины, поблескивая на солнце кожаными регланами, вышли настоящие летчики. Околыши их фуражек соперничали голубизной с небом.

Мы не спускали глаз с летчиков, следили за каждым их движением. Я пытался представить себя в летящем самолете и не мог. А они, можно сказать, уже сроднились с небом. Поистине необыкновенные люди!

 — Становись! — оборвала мои размышления команда начлета. Инструкторы-общественники заняли место на правом фланге, а мы старательно выравнялись по старшим товарищам.

 — Смирно-о, слушай приказ!

Начлет назвал номер группы, фамилию инструктора и перечислил его будущих учеников. Каждый из нас с замиранием ждал, когда назовут его фамилию. Наконец приказ был дочитан. Я попал во вторую группу к инструктору Тюрикову и сгорал от нетерпения увидеть человека, который будет учить меня летать.

 — По летным группам — становись!

Летчики, построившись в затылок по одному, шли неторопливым, уверенным шагом, ощущая на себе наши любопытные взгляды. Возле первой группы остановился молодой стройный красавец Ефимов. Не трудно было догадаться, что следующий за ним летчик — наш инструктор. Тюриков выглядел старше других, на его полном добродушном лице золотились веснушки. Он шел спокойно, придерживая летный планшет, спущенный на длинном ремне до колена.

Когда инструкторы заняли свои места, перед строем с напутственной речью выступил начальник аэроклуба. Он говорил о том, что летчик должен быть знающим, мужественным человеком, готовиться к каждому полету так, чтобы не допустить в воздухе ошибок. Особое внимание начальник обратил на взаимоотношения учлета с инструктором.

 — С любым неясным вопросом, — говорил он, — обращайтесь к инструктору. Только он даст вам правильный ответ. Во время обучения самое страшное — это советы малоопытных учлетов.