Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века - [99]
Вскоре Мэйлин узнала, что и президент Трумэн относится к ее семье и к ней самой крайне негативно. Позднее президент сказал писателю Мерлу Миллеру: «…Из всех денег, которые мы тратили на помощь [Китаю]… львиная доля оседала в карманах Чан Кайши, мадам, семей Сун и Кун. Все они воры, все до единого, черт бы их побрал»[545].
Впрочем, Мэйлин была убеждена, что вовсе не ее родные стали причиной падения режима Чан Кайши. «Время и Бог оправдают их», – свято верила она[546].
Двадцать первого января 1949 года Чан Кайши был вынужден уйти в отставку с поста президента. Свои полномочия он передал вице-президенту Ли Цзунжэню. Чан Кайши уехал на родину в Сикоу, где поселился недалеко от места погребения матери. Двадцать третьего апреля армия коммунистов заняла Нанкин, тем самым положив конец двадцатидвухлетнему правлению Гоминьдана на материковой части Китая. Девятнадцатого мая Чан Кайши прибыл на Тайвань. Последние несколько месяцев на материке Чан Кайши провел без жены. Он неоднократно просил ее вернуться – она ссылалась на проблемы со здоровьем либо необходимость продолжать работу в Вашингтоне. Цзинго написал ей, что отец переживает самый тяжелый период в жизни и очень нуждается в ее поддержке. Мэйлин ответила: «Хотела бы я стрелой полететь обратно. Но прямо сейчас мое возвращение ситуацию не исправит. Так что я намерена пробыть здесь еще некоторое время. Уверена, это принесет пользу партии и стране»[547]. Цзинго ежедневно общался с отцом. Отношения между ними стали еще более доверительными и теплыми. Когда Мэйлин предложила Цзинго приехать в Америку и посвятить ее в подробности текущей ситуации в Китае, Цзинго ответил, что не может оставить отца одного[548]. Нежные чувства генералиссимуса к Мэйлин постепенно вытеснила его привязанность к сыну.
Телеграммы, которые Чан Кайши слал Мэйлин, стали сухими и лаконичными. Почувствовав отчужденность мужа – и раскаиваясь в том, что ее не было рядом с ним в «решающий момент», – Мэйлин принялась заискивать перед Чан Кайши, чего никогда не делала прежде. Она выражала озабоченность его безопасностью и благополучием, отчитывалась о своей лоббистской деятельности в Америке и даже осторожно намекала, что Чан Кайши мог бы приехать к ней и попутешествовать с ней по миру. Чан Кайши наотрез отказался уезжать за границу и поклялся жить и умереть на Тайване. В довольно резкой форме он велел Мэйлин возвращаться: «В какой день ты собираешься вылететь на Тайвань?»[549]
Айлин просила Младшую сестру не уезжать из Нью-Йорка, она считала, что Чан Кайши не заслуживает преданности за те беды, которые обрушились на их семью по его вине, к тому же он оказался некомпетентным политиком[550]. Но в первую очередь Айлин не хотела отпускать сестру на Тайвань потому, что там ее могла ждать верная смерть: коммунисты строили планы захвата острова. Айлин не допускала даже мысли о том, что Младшая сестра погибнет вместе с генералиссимусом. Однако она понимала, что бросать мужа в трудную минуту – дурной тон. Кроме того, Чан Кайши ни за что не простит Мэйлин, если она оставит его, и тогда Младшую сестру будет ждать та же участь, как и всех, кого Чан Кайши не простил. Обычно уверенную в своих решениях Айлин на этот раз терзали сомнения.
Мэйлин пребывала в смятении. Только при одной мысли о том, чтобы уйти от мужа в подобных обстоятельствах, ее мучили угрызения совести; она понимала, что своими руками подкинет коммунистам пропагандистский материал. Если она оставит Чан Кайши, то никогда не простит себе этого. Первого декабря 1949 года Чан Кайши телеграфировал Мэйлин: он выражал сожаление, что не смог отметить вместе с ней двадцать вторую годовщину их свадьбы[551]. Эти слова открыли в душе Мэйлин шлюзы памяти, она вспомнила свою жизнь с генералиссимусом: «Я сопровождала мужа в военных кампаниях. Мы жили в мазанках, на железнодорожных станциях, в поездах, среди раскаленных песчаников Северо-запада, в обычных казармах, в палатках… Я учреждала школы, сиротские приюты, больницы и клиники для лечения курильщиков опиума… Я даже поступила на военную службу в качестве Генерального секретаря Авиационной комиссии». Вся эта насыщенная событиями и увлекательная жизнь была бы невозможна, если бы Мэйлин не стала женой Чан Кайши. Она задалась вопросом: «Как я могла допустить, что меня не было рядом, когда на моего супруга обрушился тяжелейший в его жизни удар?»[552]
Она потеряла покой и сон, пыталась говорить с Айлин, чтобы разобраться в своих чувствах. Старшая сестра твердила: «Продолжай молиться и наберись терпения. Я знаю, Он откроет тебе путь». Мэйлин усердно молилась уже несколько месяцев, и ей стало казаться, что ее молитвы «приобрели какую-то механическую монотонность». Но она не сдавалась. «И однажды на рассвете, то ли во сне, то ли наяву, я услышала Голос – неземной Голос, который отчетливо произнес: “
