Стародубская война (1534—1537). Из истории русско-литовских отношений - [41]
Грамота Андрея Горбатого некоему Михаилу Григорьевичу (идентифицировать его с каким-либо известным в Москве в 30-е гг. XVI в. лицом не удалось) не содержит датирующих признаков. Она условно отнесена мною к тому же периоду, что и письмо кн. В. Ф. Оболенскому: оба документа скопированы на двух сторонах одного и того же листа, что наводит на мысль о возможной общности судеб этих посланий.
Грамотки Андрея Горбатого матери и братьям представляют собой чрезвычайно редкий для той эпохи образец частной переписки рядового служилого человека. Из его письма братьям явствует, что Горбатые были небогатыми помещиками, владевшими землей и холопами (на это указывают слова Андрея, обращенные к братьям Коптю и Степану: «велели бы есте хлеб пахати и тым сыти быти»). Служба А. И. Горбатого кн. Ф. В. Оболенскому носила, по всей видимости, вольный характер.
Предположительно, обе грамотки написаны во второй половине 1536 г. Дело в том, что с осени 1535 г. по начало лета 1536 г. А. И. Горбатый много раз ездил из Литвы в Москву и обратно (см. выше гл. 6); последнее известное нам пребывание его в Москве завершилось 11 июня 1536 г.>560 Следовательно, по крайней мере, до июля этого года он не имел необходимости писать письма домой. Перемену в его судьбе, когда Андрей стал называть себя в письмах «горьким победным полоняником», следует, очевидно, связать с заточением его господина кн. Ф. В. Оболенского в Мельницкий замок в сентябре 1536 г. При этом сам А. Горбатый, по-видимому, оставался в Вильне (см. ниже комментарий к док. № 6). Режим его содержания был, надо полагать, не таким суровым, как у узников Мельницкого замка: ему, как видим, разрешалось вести переписку и даже встречаться с посланцами из Москвы. Однако свободу передвижения он потерял, как только его господин из почетного пленника, с которым связывались надежды на заключение выгодного для Литвы мира, превратился в узника, закованного в цепи в наказание за попытку (или только умысел?) побега.
Стоит также обратить внимание на упоминание Андреем полученного от матери письма: он обстоятельно отвечает на заданный ею вопрос (о продаже лошадей). Даже если Аксинья Ивановна, движимая хозяйственными заботами, написала сыну письмо уже через несколько недель после его отъезда из дома, то есть в июле, до пленника оно могло дойти не раньше августа.
Приведенные наблюдения позволяют сделать вывод о том, что нижняя хронологическая грань написания Андреем этих писем родным — август или, скорее, сентябрь 1536 г. А верхняя грань определяется выраженной в письме надеждой на заключение мира: значит, А. Горбатый еще не знал о заключенном 18 февраля 1537 г. в Москве перемирии>561.
Адресата данного письма установить не удалось. Возможно, этот Иван Васильевич и Иван Недюров, упоминаемый среди тех, кому, согласно составленному в гетманской канцелярии перечню, отправлялись «Андрушины (то есть Андрея Горбатого. — М. К.) листки» (см. док. № 1), — одно и то же лицо.
Датирующим признаком служит упоминание в грамоте в прошедшем времени посольства Тимофея Константиновича Хлуденева>562: 3 сентября 1536 г. он был отправлен из Москвы в Литву>563; по завершении своей миссии посланник 15 октября был отпущен Сигизмундом из Вильны>564 и 11 ноября того же года вернулся в русскую столицу>565. Следовательно, письмо А. Горбатого Ивану Васильевичу написано после 15 октября, когда Т. К. Хлуденев, справив посольство, покинул Литву. Это — нижняя хронологическая грань. Верхняя же грань, судя по содержанию письма, едва ли далеко отстоит от нижней: автора волнуют денежные счеты со слугой кн. И. Ф. Оболенского Иваном Тарасовым, приезжавшего с дипломатической миссией в Литву в июне — июле 1536 г.>566 С учетом всех этих наблюдений грамоту Ивану Васильевичу можно датировать примерно второй половиной октября или ноябрем указанного года.
СПИСОК КАРТ
Карта 1. Дороги на Северщину по описанию 1534 г.
Карта 2. Реконструкция хода военных действий осенью 1534 г.
Карта 3. Поход московских войск в Великое княжество Литовское зимой 1535 г.
Карта 4. Летняя кампания 1535 г.
Карта 5. Военные действия в 1536 г.
Карта 6. Гомельский участок московско-литовской границы в 30-е гг. XVI в.
Карта 7. Себежско-велижский участок московско-литовской границы в 30-е гг. XVI в.
Карта Московско-литовское пограничье в 30-е гг. XVI в. на вклейке
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Рисунок 1. Взятие Стародуба. Гравюра из «Хроники всего света» М. Вельского. Краков, 1597.
Рисунок 2. Штурм Стародуба литовской армией. Фрагмент гравюры из «Хроники всего света» М. Вельского. Краков, 1597.
Рисунок 3. Пленный русский воевода кн. Ф. Овчина Оболенский (?) перед польским гетманом Яном Тарновским. Фрагмент гравюры из «Хроники всего света» М. Вельского. Краков, 1597.
Рисунок 4. Русские пленные покидают Стародуб. Фрагмент гравюры из «Хроники всего света» М. Вельского. Краков, 1597.
Рисунок 5. Казнь пленных «москалей». Фрагмент гравюры из «Хроники всего света» М. Вельского. Краков, 1597.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
Книга посвящена истории вхождения в состав России княжеств верхней Оки, Брянска, Смоленска и других земель, находившихся в конце XV — начале XVI в. на русско-литовском пограничье. В центре внимания автора — позиция местного населения (князей, бояр, горожан, православного духовенства), по-своему решавшего непростую задачу выбора между двумя противоборствующими державами — великими княжествами Московским и Литовским.Работа основана на широком круге источников, часть из которых впервые введена автором в научный оборот.
Эта книга — о становлении российской государственности. Но вместо традиционного рассказа о военных походах и присоединении земель автор акцентирует наше внимание на внутренних аспектах государственного строительства: обретении суверенитета, формировании структур управления, функциях монарха и его советников, выработке ключевых понятий и идеологии, роли выборных органов и т. д. Развитие Московского государства в XV — начале XVII века автор рассматривает в широкой сравнительной перспективе — от Испании на западе до Османской империи на востоке — и приходит к выводу, что перед нами один из вариантов общеевропейской модели модерного государства. Михаил Кром — доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, специалист по истории раннего Нового времени и исторической компаративистике, автор множества научных работ. В оформлении обложки использован портрет Ивана IV (ок. 1600 г.), Национальный музей Копенгагена.
Историю сакральных орденов — тамплиеров, асассинов, розекрейцеров — написать невозможно. И дело не только в скудости источников, дело в непонятности и загадочности подобного рода ассоциаций. Религиозные, политические, нравственные принципы таковых орденов — тайна за семью печатями, цели их решительно непонятны. Поэтому книги на эту тему целиком зависят от исторического горизонта, изобретательности, остроумия того или иного автора. Работа Луи Шарпантье производит выгодное впечатление. Автора характеризуют оригинальные выводы, смелые гипотезы, мастерство в создании реальности — легенды.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
16 (29) октября 1914 г. Германия руками контр-адмирала Вильгельма Сушона, занявшего пост командующего флотом султана Мехмеда V, втянула Турцию в мировую войну, в результате которой многовековая империя османов исчезла с политической карты мира. События трех месяцев, которые разделили открытие военных действий в Европе и начало войны между Турцией и державами Антанты, и являются предметом настоящего исследования.В работе предпринята попытка воссоздать целостную картину событий, непосредственно предшествовавших началу военных действий в Черном море, и нападения германо-турецкого флота на российские порты, вовлекшего Турцию в Первую мировую войну.
Московско-литовские пограничные войны конца XV — первой трети XVI в. взломали геополитическую ситуацию Восточной Европы. Книга посвящена наименее изученной — первой из них. В ней определились стратегия отношений соседних государств, идеология Российского государства, провозгласившего программу собирания русских земель ВКЛ.Автор применил историко-географический подход к источникам, сделав выводы о ходе военных действий, их направленности, определив территориальные потери, регионы следующего конфликта. Военные действия выявили границу — первую линию обороны ВКЛ, внимание к ее конфигурации и местности позволило понять замыслы сторон.Впервые проанализированы методы ведения войны — запугивание населения, пресечение торговли, наезды, ослабление центров власти, привлечение местных князей, захваты и колонизация земель; боевые действия занимали подчиненное место.
Автор впервые в отечественной науке подробно освещает кризис последней четверти XV в. в экономических и политических отношений России и Ливонии, используя обширную источниковую базу. Образование единого Русского государства при Иване III, политика собирания русских земель и попытки выйти на европейскую арену привели к болезненной трансформации многовековых связей. Несмотря на закрытие Ганзейского двора в Новгороде, арест и долгое заключение «немецких» купцов, торговля между сторонами развивались и приняла новый характер, нарушавший привилегии традиционных торговых центров. Политика ливонских магистров и наиболее выдающегося из них — Вольтера фон Плеттенберга, направленная на консолидацию ливонских государств и компромисс с Россией, не могла остановить сползание русско-ливонских отношений к военному противостоянию на рубеже ХV–ХVІ столетий.
Автор на новом архивном материале освещает поход Петра 1722-1723 гг. на Западный Каспий и Кавказ (территория нынешних Дагестана и Азербайджана), приведший помимо прочего, к завоеванию Северного Ирана. Не только военные действия, но и последующая судьба экспедиционного корпуса, а также политика России в этом регионе до конца XVIII века стали предметом углубленного исследования.