Старина и новь Магриба - [79]

— Наша организация считает, что молодежь должна знать и свою национальную, и мировую культуру, включая культуру СССР. Поэтому мы просили бы общество дружбы «СССР — Марокко» направлять сюда больше лекторов, материалов, выставок. Танжер недаром известен и как ворота Африки в Европу, и как ворота Европы в Африку. Мы поддерживаем тесный контакт с ЮНЕСКО и Советским культурным центром, но этого недостаточно.

В ассоциации, по словам Насыри, состоит примерно 200–300 активистов, включая 15 руководителей. А в разных ее мероприятиях участвует до 1 тыс. человек, в том числе представители всех слоев населения, но преобладают студенты и служащие. Все, включая руководство, трудятся на общественных началах. Например, Бен Масуд — служащий муниципалитета.

— Мы надеемся, — заметил он, — что когда-нибудь делегация наших активистов посетит вашу страну. Вообще стоило бы породнить Танжер с одним «з советских городов.

О встречах с активом «Рисалят ат-Талиб» мы долго потом вспоминали и после отъезда из Танжера, когда автобус мчал нас мимо цитрусовых плантаций испанских и французских компаний, мимо знаменитой своим пляжем Асилы, бывшей твердыни паши Райсули, мимо каких-то полуглиняных, полужестяных, крытых соломой горных деревушек с лавочками, куббами марабутов и множеством школьников, мимо стрелообразного шпиля церкви и бесчисленных кафе Кенитры, сплошь заклеенной рекламами фирм «Рено», «Вольво», «Оппель», «Тоталь». Мы невольно сравнивали с Танжером все увиденное и обнаружили, что в нем воплощена вся «новь», а в Марракеше — вся «старина» этой страны. Однако когда мы после восьмичасовой гонки вдоль Атлантического побережья, прерванной лишь обедом и купанием в океане, достигли Касабланки, то поняли, что именно этот город — средоточие не только всего нового и современного, что есть в Марокко, но и самого «сверхмодерна», казалось бы, здесь немыслимого.

Этого впечатления нс смогли снять пи «ультрамусульманская» униформа служащих нашего отеля, нм аркады, мозаика и цветные решетки в оформлении его интерьера, ни псевдомавританский «колониальный» стиль главных зданий на площади Объединенных Наций. Мы много ходили по Касабланке, много повидали, но тогда, в октябре 1980 г., мне лично город «не раскрылся», остался непонятным. Думаю, что причина заключалась в желании наших гидов Абд аль-Азиза и Мустафы показать нам как можно больше и рассказать еще больше. А у нас от увиденного и услышанного буквально голова шла кругом. Лично я был ошеломлен Касабланкой, ее «римско-парижским» шиком днем и обилием агрессивно настроенной бедноты на ее улицах вечером, разницей между се роскошным центром и ужасающими трущобами на окраинах, бесчисленностью ее многообразных контрастов и противоречий, а главное — отсутствием в этом городе ощущения спокойствия и уюта, в разной степени и различных формах свойственных, на мой взгляд, всем остальным городам страны.

Поэтому рассказ о Касабланке впереди, — Даже если бы мне не довелось снова посетить этот Город, все равно следовало бы выждать. Бывают такие места на земле, о которых совершенно невозможно судить по первому впечатлению.

Глава 7 СНОВА НА БЕРЕГУ АТЛАНТИКИ

Симпозиум памяти Беляля

В ноябре 1982 г. мне опять удалось побывать в Марокко, а именно в Касабланке. Я приехал на симпозиум памяти Абд аль-Азиза Беляля, известного марокканского экономиста и социолога, профессора университетов Рабата и Касабланки, видного общественного деятеля и члена Политбюро Партии прогресса и социализма (ППС) Марокко. Будучи членом муниципального совета и вице-мэром коммуны Айн-Диаб (прибрежного района Касабланки), Беляль в мае 1982 г. поехал в США для участия в церемонии породнения Чикаго и Касабланки. Однако во время пожара в чикагском отеле «Хилтон» Беляль трагически погиб. Учитывая его известность в международных научных кругах и популярность в Марокко, особенно в Касабланке, королевское правительство согласилось на организацию симпозиума памяти Беляля.

Симпозиум был организован Ассоциацией марокканских экономистов (АМЭ), основателем и первым президентом которой был Беляль, совместно с университетами Мухаммеда V в Рабате и Хасана II в Касабланке. Участвовало в нем и множество других учреждений, список которых очень велик. Среди них — университеты Феса и Марракеша, Агрономический институт в Рабате, а также действующие в Касабланке Высший институт коммерции и управления предприятиями, Национальный институт общественной администрации, Национальный институт статистики и прикладной экономики. Профессура, студенты и сотрудники этих учреждений и составили большинство участников симпозиума, на который были также приглашены представители научных учреждений Франции, Сенегала, Венгрии и СССР.

Беляль — автор многих научных трудов, опубликованных на арабском и французском языках в Марокко, Алжире, Франции, Бельгии и других странах. Его докторская диссертация «Капиталовложения в Марокко в 1919–1964 гг. и уроки развития экономики» издавалась трижды (в Париже, Гааге и Касабланке) в 1968, 1976 и 1980 гг. Особый интерес представляет последняя работа Беляля «Развитие и неэкономические факторы», в которой по-новому рассматриваются причины слаборазвитости молодых афро-азиатских государств. Беляль считал, что подорвало хозяйство этих государств не только ограбление в прошлом и настоящем, но и сохранение традиционных укладов, отсталых форм жизни и социальных отношений, косных обычаев и привычек. Он доказал, что, вопреки насаждаемому западными пропагандистами мнению, колониализм просто не может не консервировать все отжившее и обветшавшее. И проявляется это как в сфере экономики и социальных отношений, так и в политике, культуре, психологии, быту.