Старгородские тайны - [21]

Мы с Севкой мгновенно обернулись. Воеводу мы в глаза не видели, но это был он, вне всякого сомнения. Хоть понять это по нему и непросто было. Одежда на воеводе была самая обычная. Кафтан алого цвета княжеского из сукна отменного. Дорогой, но без всяких украшений. Сапоги домашние из телячьей кожи. Ни меча на поясе, ни другого какого вооружения. Одна лишь тросточка лёгкая, кленовая в руках, незатейливым травяным узором покрытая. Но, думается, не простая, волховского предназначения.

И облика Ярополк Судиславич оказался совсем не богатырского, и даже не воинского. Роста невысокого, сложения щуплого. Волосы светло каштановые, почти что рыжие, коротко острижены. Вместо бороды и усов – полоска узкая, какие гоблины часто носят. Губы тонкие, нос с горбинкой, лицо подвижное, выразительное. А глаза… По глазам, в общем-то, мы воеводу и признали. Холодные, серые, цепкие, в самую душу проникающие. И смотрел он на нас, словно товар оценивал.

– Значит, вы и есть те молодые мастера чародейные, о каких мне баламут гуляй-польский сказывал? Да уж, право слово, годами не обременённые. И давно ли вы Академию закончили?

– Да мы… – начал оправдываться я и вдруг понял – всё про нас воеводе известно, и он нарочно нас смутить старается.

– А свидетельства об успехах в учении с собой взять не забыли? – продолжал надсмехаться Ярополк Судиславич. – И пошлины княжеские с трудов праведных у вас, небось, уплачены?

– Полно тебе, батюшка-воевода, смеяться! – сказал, насупившись, Севка. Видать, тоже смекнул, что тот над нами потешается. – Мы, может, и не сильны в науках, зато умеем такое, что и профессору не под силу.

– Ещё бы! Наслышан, как вы Синице сапоги-скороходы починили, – Ярополк Судиславич усмехнулся, а я подумал, не такие уж мы умелые мастера, раз не сумели следы своей шалости скрыть. – Неделю назад он князя нашего с ног до головы грязью обрызгал принародно. Дружинушка храбрая хотела за то профессора самого в грязь затоптать, да государь не позволил. А жаль! – глаза воеводы хищно блеснули. – Надо было проучить Любомудра, уж больно спесив стал. Так что проказа сия вам прощается.

Мы вздохнули облегчённо, но на стороже оставались. Слишком уж хорошо осведомлён был воевода. А тот продолжал:

– То, что в Академию вас не взяли – не велика печаль. Не сама по себе наука важна, а голова светлая и руки умелые. А что у вас на том месте выросло, мы сейчас увидим.

Он подошёл к столу и, тростью на стол указывая, новый вопрос задал:

– Что за диковина, догадались?

– Так… м-м-м… это… – вразнобой весьма содержательно отвечали мы с Севкой.

– Это, голуби мои, уменьшенное подобие княжества нашего. Вещь тонкая, изумительной работы гномьей. И человечки на ней двигаться могут по велению вашему. На столе этом мы с князем военные учения устраиваем. Чтобы заранее просчитать, как, в случае чего, война протекать будет. Князь всегда за своих воюет, а я – то за эльфов, то за гоблинов. И вот какое у меня к вам, умельцы народные, – он опять одними губами усмехнулся, – дело имеется. Вернее сказать, даже два.

Мы уши навострили. Вот оно, задание воеводское! Сейчас всё и решится. Или мы в большом почёте и в полной безопасности окажемся, или снова придётся от каждого шороха ночного вздрагивать.

– В последнее время, – продолжал объяснять Ярополк Судиславич, неожиданно большим любителем поговорить оказавшийся, – войну мне князь неизменно проигрывал. Чему огорчался несказанно. Хоть и не взаправду, а всё ж таки Лукоморье врагу уступало. И третьего дня в сердцах так кулаком по столу саданул, что связи чародейские нарушились, и не двигаются теперь человечки наши. А вам, молодцы, как раз и надлежит ту поломку исправить. Это – задание первое, и не самое сложное.

А второе… Мне и самому подозрительно, что лукоморцы всё время битыми оказываются. Похоже, гномы тут что-то напутали, или того хуже – с умыслом сделали. Чтобы князя уверенности лишить. Лучше бы мне самому разобраться, но заботы государственные не позволяют. А вы – ребята молодые, упорные, да сметливые. Должны справиться. Ну, как, берётесь?

И он посмотрел на нас, вроде как и весело, но глазами при том ни чуточки не потеплев.

– Тут, батюшка-воевода, подумать надо, – ответил Севка, стараясь выглядеть уверенным и рассудительным. – Всё осмотреть, прикинуть. Дело-то не шуточное.

– А никто с вами шутить и не собирается! – сказал вмиг изменившимся голосом Ярополк Судиславич. – Люди разумные мне не отказывают. Кабы не знал, на что вы способны, так и не позвал бы. А потому, сроку вам на всё даётся – неделя.

Воевода говорил резко, чётко, для наглядности пальцы загибая:

– Поскольку дело это тайное, государственное, выходить со двора вам строжайше запрещается. Это – первое. Спать будете в соседней клети, за стеной. Отхожее место тоже неподалёку. Кормить вас будут прямо здесь. Это – второе. Если что понадобится – скажите Чангу, – он щёлкнул пальцами другой руки, и рядом с ним, откуда ни возьмись, появился маленький пожилой тролль в ярком, птицами диковинными расшитом халате. С застывшей улыбкой на круглом лице, постоянно кланяющийся и, вообще какой-то неприятный. – Раз в день можете в его сопровождении прогуляться по двору. Это – третье. А самим выходить не советую. Страже наказ будет дан – вас не пропускать ни в коем случае. А они у меня привыкли слушаться, не рассуждая. И потом, если я Тараса вашего правильно понял, вам самим заточение на пользу пойдёт. Это – четвёртое, и последнее.