Старгородские тайны - [23]

Постой, постой! Очень даже можно угадать. Нужно только определить, не творится ли по близости чародейства какого. И там, где это волховство происходит, Севка наверняка и отыщется.

Теперь, когда я знал, что именно нужно искать, поиски продвигались гораздо быстрее. Я всеми своими чувствами осматривал, прослушивал, обнюхивал и прощупывал огромное здание. Терем княжеский спал. А те немногие, кто ещё бодрствовал, простым и понятным человеческим занятиям предавались. Беседовали, читали, играли в дурня, пили брагу, м-м-м… это… ну, скажем, миловались. И лишь в одном, самом дальнем углу терема творилось чародейство, причём, вовсе не слабое. И творилось открыто, без опаски.

Что ж, я милого узнаю по походке. Уже не сомневаясь, чьих шаловливых рук и беспокойного ума это заслуга, я заспешил на огонёк. И в ожиданиях своих не обманулся. В угловой клетушке за незапертой дверью, да ещё и спиной к ней, (Нет, какой он всё же беспечный! Будто у себя дома расселся!), пристроился Севка. Я распахнул дверь с твёрдым намерением всё, что я о нём думаю, немедленно высказать. А слов, пока я носился, сломя голову, по переходам и напарника своего выискивал, накопилось немало. И только опасение всех в тереме перебудить не позволило мне прямо с порога начать глотку надрывать.

– А, Емеля! Хорошо, что ты пришёл! – обернулся ко мне Севка с таким невинным и счастливым выражением лица, какое бывает у ребёнка, получившего на праздник обещанного петушка на палочке. – Я тебе сейчас такое покажу…

– Это я тебе покажу!

От возмущения я аж задохнулся, и слова, выстроенные в моём мозгу в длинную и выразительную цепочку, вмиг рассыпались.

– Да ладно тебе! Не серчай, успеем мы с теми войнами разобраться, – всё так же радостно улыбнулся мне олух царя небесного. – Я ж не виноват, что кто-то в кладовке ключи оставил. Вот я и решил посмотреть, к каким дверям они подходят. А потом… Знаешь, если бы ты первым увидел это чудо, тоже забыл бы обо всём на свете.

– И что за чудо такое?

Конечно, мне было любопытно. Но не настолько, чтобы и в самом деле забыть, где мы находимся. Равно как и то, что дружок мой сюда без спроса пробрался.

– Да вот, смотри!

И он сделал широкий взмах рукой, как купец на ярмарке, свои товары расхваливающий. Я недоумённо глядел то на самого Севку, то ему за спину. Кроме лавки и стола в клети ничего не было. На столе стояло нечто большое и прозрачное, яркими золотыми искрами на свету играющее. То ли огромная льдина, непонятно как в тепле не растаявшая, то ли кусок горного хрусталя. Красиво, по правде говоря, но не до умопомрачения.

– И когда мне начинать восхищаться? – ядовито уточнил я.

Теперь настал Севкин черёд возмущаться.

– Да ты хоть знаешь, дубина не струганная, что это такое? Это – магический кристалл. Я ж тебе, неучу, рассказывал! Да ты, может, никогда в жизни его больше не увидишь, а всё ерепенишься.

Да, действительно, о кристалле мне Севка в своё время все уши прожужжал. Предмет этот, у гномов уже ставший обыденным, в Лукоморье оставался чудом невиданным. Если честно, кроме Севки, о нём знали разве что купцы, в далёкой Гномландии побывавшие. Да и то не все, а лишь самые в волховстве искушённые.

Если верить всезнайке рыжему, умея с кристаллом тем управляться, можно на любой вопрос ответ заполучить. Сколько звёзд на небе? Как здоровье племянника гномландского короля? Когда умрёт последний дурак? И какая завтра в Беловодье погода будет? А может, он и мне подскажет, где русалка моя прекрасная живёт?

Всё, на этот крючок я и попался! Последней уступкой здравому смыслу был мой робкий вопрос:

– А охрана нас не хватится?

– Не-а, – уверенно отмахнулся Севка. – Я одного в переходе встретил, попросил вместо меня в кладовку сбегать. Мне, мол, воевода запретил. Так он от меня со всех ног припустил. Сейчас, наверное, вся княжеская охрана в своей сторожке заперлась. Боится нос высунуть, как бы мы их работать не заставили. – Он беззаботно рассмеялся и подвинулся на лавке. – Садись, вместе забавляться будем. Да ты не волнуйся, я его сто раз пользовал. Сейчас и тебе покажу, как с ним обходиться.

Он ткнул тонкой серебряной палочкой в маленький красный кружок, на нижней грани расположенный, и в глубине кристалла появились непонятные знаки.

– Это на гномьем языке означает – "готов к работе", – тут же объяснил Севка.

– Чем умничать, лучше прикажи ему по-нашему изъясняться, – проворчал я.

Ох, доведёт меня рыжий когда-нибудь! Всё-то ему известно, всё он понимает и другим растолковать может. Вот погоди, управлюсь с делами спешными и тоже за науку сяду. Все премудрости книжные изучу и буду таким же, как ты, индюком надутым ходить. Или даже как профессор Любомудр Звениславич. Спроси у меня тогда что-нибудь!

– Как скажешь, – ничуть не обидевшись, согласился мой напарник и опять палочкой волшебной по кристаллу провёл.

Тот живо откликнулся, и на месте прежней надписи появилась новая, вполне понятная: "Жду приказаний".

– Смотри, что он ещё может! – Севка надел себе на голову серебряный обруч и коснулся жезлом травяного узора на нём.

– Перехожу на голосовое управление, – послышался из обруча глухой, безжизненный шёпот.