Старфайндер - [147]

Ларкина ослепили потоки света; из своего «гнезда» на открытом посадочном трапе он ничего не видел ни справа от себя, ни слева. Впрочем, ни там, ни там не было ничего, на что ему хотелось бы смотреть. «Мистер Ларкин, — спросила одна смышленая журналисточка на пресс-конференции, которую он провел после успешного возвращения «Брунгильды-1» с орбиты Нептуна, — какие у вас есть интересы в жизни, помимо передовых космических технологий? И что вы собираетесь делать после того, как докажете, что ваш Космический Движитель способен отнести человека к звездам?»

— Никаких, — ответил Ларкин. И непонимающе посмотрел на нее. — Не знаю.

Дежурная смена в Центре управления полетами — сокращенная до минимальной численности, — должно быть, наконец засекла его на своих мониторах и, вероятно, позвонила на КПП с вопросом, кто он такой. Он не потрудился известить их о своем визите. Но Ларкин не тревожился. Коль скоро его опознали, никто ничего не скажет.

Он прошел последние шаги до бокового люка командного модуля, открыл его, ступил внутрь и задраил люк за собой.

Пошарив вокруг, он нашел главный рубильник, и модуль залил флуоресцентный свет. Ларкин включил автоматический контроль атмосферы.

Командный модуль (Кливе, и Барнс, и Уэллман называли его «Кондор», Ларкин — нет) был куда удобнее и просторнее тех, что использовались в пилотируемых полетах «Аполлонов». Иначе и быть не могло. Кроме рубки управления, здесь имелись отдельные жилые отсеки и отдельная, отгороженная, маленькая комната отдыха с библиотекой микропленок. За переборками скрыли и гидропонные чаны, и регенерационную установку. Бортовой компьютер был встроен в консоль управления, а Космический Движитель Ларкина размещался в носу, позади прозрачного отражателя пылевых частиц. Генератор искусственного ионизирующего излучения, доработанный аэрокосмической компанией Ларкина после возвращения «Брунгильды-1» из космоса, помещался внутри корпуса. Провизия, медицинские принадлежности и запасное снаряжение хранились в служебном модуле. Иллюминаторы левого и правого борта дополнял большой обзорный экран, укрепленный на консоли управления.

Во время полета палуба, на которой сейчас стоял Ларкин, превращалась в заднюю стенку отсека полезной нагрузки. К этой стенке ниже подвижной консоли управления крепились три противоперегрузочных ложа; каждое было снабжено микрофоном и подлокотником со встроенными средствами ручного управления.

Повинуясь внезапному порыву, он подошел и улегся на то, которое было ближе прочих.

Когда первоначальный ужас немного отступил, юный Ларкин забрался в инопланетный корабль и встал на ноги. Он не ошибся: звездолет действительно приземлился — или опрокинулся — на бок. Множество цифровых шкал, приборов и ржавых рычагов прямо у него над головой — несомненные принадлежности панели управления — подтверждали его предположение. Внутренние очертания корпуса тоже. Ларкин ошибся в другом: это не был корабль в полном смысле этого слова. Уж очень он оказался маленьким. Катапультируемая кабина или спасательная шлюпка, вот что это было такое. Собственно корабль, вероятно, упал на Солнце.

Возле панели управления Ларкин увидел небольшой треснутый экран вроде телевизионного. Наружный обзор?

По-видимому, сходство с камнем обеспечивало внешнему корпусу какое-то жаропрочное покрытие, поскольку и внутренняя обшивка, и палуба были из стали, а если не из стали, то из сплава, очень ее напоминающего. Стоящему на корпусе Ларкину палуба казалась вертикальной. Вероятно, ракетный двигатель помещался под ней, ведь его нигде не было видно.

Он снова осветил фонариком скелет. Тот все еще приводил его в ужас, но Ларкин заставил себя не отворачиваться. Скелет лежал возле люка, вытянувшись почти во всю длину — или, скорее, высоту — капсулы/шлюпки. Ларкину доводилось видеть фотографии скелетов, а в школе так и настоящий. Насколько он мог заметить,

этот не слишком от них отличался. К ребрам еще льнули остатки истлевшей одежды, а к плюснам и фалангам пальцев — лоскуты чего-то вроде кожи. Вокруг все было усеяно катышками звериного помета, а в грудной клетке обнаружилась кучка искрошенных сухих листьев, сухой травы и клочков сгнившей ткани: неизвестный предшественник кролика гнездился тут достаточно долго и успел выносить и выпестовать потомство.

Возле тазовой кости инопланетного астронавта лежал люк, вырезанный им из корпуса. Неподалеку валялся «лучемет», которым он его вырезал. Прогнивший шланг соединял «лучемет» с небольшим цилиндрическим резервуаром, в нескольких местах проржавевшим насквозь.

Ступив на борт инопланетного летательного аппарата, Ларкин с каждой минутой все острее ощущал, до чего тот маленький и тесный. В определенном смысле тот больше напоминал скафандр, чем спасательную капсулу или шлюпку. Скафандр, из которого не смог выбраться тот, кто его носил; скафандр, не выполнивший свое назначение. Аналогичный, но ни в коем случае не идентичный, доспехам конкистадоров. Доспеху, который был на Бальбоа, когда тот с боями пробился через Панамский перешеек и увидел Тихий океан, и его люди…

Вот так Кортес, догадкой потрясён,