Старцы о последних временах - [15]

Господь прославил Московскую Вратарницу не меньше, чем Греческую. Через нее на Руси издревле свершались знамения благодати Божией. В 1775 году сюда привезли раскольника Пугачева, пролившего реки человеческой крови. Толпы народа сходились к Воскресенским вратам посмотреть на Емельяна, скованного железным обручем. Перед казнью он изъявил желание помолиться перед иконой Иверской Божией Матери. С плачем облобызав край ризы Ее, поклонился на четыре стороны и принес покаяние народу своему: «Простите, православные».

В 1894 году московские газеты пестрели описаниями страшного и знаменательного случая. Иверскую икону везли на карете для совершения молебна. В уличной толчее экипаж наехал на сани с кладью. Кладь свалилась, и взорам очевидцев предстал спрятанный под нею труп. Увидев, что его обличает Сама Пречистая, убийца признался в злодеянии…

Святыня простояла у Воскресенских врат до 1920 года. Потом часовня опустела, над входом укрепили плакат «Религия — опиум для народа», вокруг поставили милицию. Народные множества по-прежнему стекались на заветное место, хотя бы перекреститься на пустой угол, где совсем недавно стояла Благая Утешительница рода христианского.

Но вот разобрали и часовню. Воскресенские врата в 1934 году были упразднены, как мешающие движению. Место, прославленное присутствием Царицы Небесной, отныне пустует. Между Историческим музеем и бывшим музеем Ленина царит удручающий провал в сторону Кремля…

Хранительницу Святыни Московской перенесли в церковь Воскресения в Сокольниках, где Она, к великой надежде всех нас, доныне пребывает на клиросе северного придела. Мало кто знает, что именно с этим, и никаким другим Святым Образом связаны эсхатологические пророчества, а именно: Недремлющая Богородительница даст человечеству знамение, что во врата мира вошел Антихрист.

Посетивший Афон в середине прошлого века русский инок Парфений рассказывает: однажды жизнь на Св. Горе стала столь трудной, что иноки в отчаянии разбрелись по разным местам. И было им откровение от Матери Божией: «Вот даю вам извещение, что пока Моя икона будет находиться на Св. Горе во Иверском монастыре, то ничего не бойтесь, а живите в своих келиях. А когда изыду из Иверского монастыря, тогда каждый да берет свою суму и грядет, куда знает»[36].

Иноку Феофану такое же знание изъявилось через Нила Мироточивого. «О преподобнейшие отцы, удаление Спасения будет таково», — предупреждает он святогорцев и подробно описывает, чему надлежит быть. Иверский монастырь, в котором жительствует Лик Царицы Небесной, подвергнется страшному трясению: сама земля почувствует, что ей суждено обнищать. Деревья вострепещут, как былинки. На Святой Горе начнется мученическое истребление иноков. «Афон будет биться страшным шумом, будет исходить тонкий глас; когда будет уходить Лик Госпожи нашей Богородицы, то будет знамение страшное и трепетное. 3намение будет такое: все церкви будут наклонены ради удаления Спасения, как проводы Спасению и поклон. Ради этого, говорю вам, нечувствие будет ощущать, а чувство будет помрачено, а не будет сознавать, что удаляется Спасение»[37].

Живая Свидетельница молений, прощений, благодарений, исторгшихся когда-либо из глубин русской народной души, Иверская икона доступна сегодня поклонению каждого из нас. Очень важно, что хранится Она не в музее, как Рублевская Троица, Владимирская Богоматерь или Державная Владычица, более семидесяти лет пропылившаяся где — то в запасниках и вернувшаяся в родное Коломенское лишь после прославления Царя-Мученика. К сожалению, многие национальные святыни: иконы, Св. мощи, богослужебные предметы — до сих пор лишены возможности окормлять наш измученный, горькие времена переживающий народ, и пребыванье знаменитой Вратарницы в действующем храме нельзя осмыслить иначе как великую милость Господню, еще непонятую нами до конца. Отдаем ли себе отчет, что московская Портаитисса доныне освящает Собой невидимые врата, ведущие в чертоги Небесной России, напутствуя и благословляя всех, верных Распятому Сыну Ее?!

Храм Воскресения большой. Слева, на клиросе северного придела, всегда много богомольцев. Там висит огромная икона, окованная тяжеловесной сребропозлащенной ризой. Перед Ней, как встарь, теплится множество неугасимых лампад. Богоматерний Лик склонен на левую сторону к держимому Богомладенцу, Который десницею благословляет, а в другой руке держит свиток. Однажды ему суждено раскрыться…

В прорези видны только лицо и руки Царицы. Они настолько почернели от древности, что почти неразличимы. Встретиться взглядом с Иверской Охранительницей можно, лишь воздав Ей должное, облобызав Пречистую ризу Ее; в противном случае Святая Матерь не явит Очей Своих.

И вот, поднявшись по ступеньке, когда ни шагу назад не сделаешь, снизу вверх поднимешь взгляд… И только когда чернота Лика прорезается Очами, как из другого мира взирающими, едва светлеющими на темном фоне, устремленными прямо на тебя. Они смотрят строго и взыскующе, просвечивая тебя насквозь со всеми помыслами твоими, судьбой твоей, назначеньем твоим…

Есть ли мера милости Твоей, Господи? К Той, что стояла на глади морской в огненном столпе, к Той, что изграфлена красками, замешенными на Св. Мощах и Св. Воде, к Той, что добровольно избрала жребий сторожить врата мира — мыслимо ли? К Ней можно приложиться смертными устами своими, перед Ней можно преклонить колена, к Ней можно вознести свою от избытка сердца восходящую молитву. Ее можно попросить о помощи, которую неспособен подать никто, кроме Той, что на спасение всем нам выносила в Себе Сына Божьего.