Старая сказка на новый лад (сборник) - [13]

Я лежал между женщинами, а они щупали меня, отталкивая руки друг друга и, наконец, расслабленно и ровно задышали..

* * *

Я проснулся от тишины. Про такую говорят — звенящая.

Ещё не пропел первый петух и до рассвета было далеко.

Возбуждённый член торчал — я хотел ссать, но женщины спали, разбросавшись по кровати и я лежал, боясь шелохнуться, чтобы не разбудить. Окна были раскрыты — "Зачем дверь зкрывать, если окна открыты?"

В спальню заползал зеленовато-синий туман причудливой формы и, переваливаясь через подоконник, сползал по стене на пол и медленно и бесшумно поднимался, обретая формы и очертания, всё больше напоминающие человеческие. На голове шевельнулись волосы, когда я понял, что очертания не напоминают, а и есть..

— Рррняууу — с утробным рыком, с кровати взметнулась большая чёрная тень и удар мощной лапы сбил того, кто скрывался туманом. Огромная чёрная кошка, присев, и приготовившись к прыжку, наблюдала за незваным гостем, сопевшим и ворочавшимся на полу. Краем глаза я уловил движение со стороны Алёны, но в эту секунду взметнулась чёрная тень, вспрыгнув кому то на спину и я услышал, как затрещала разрываемая кожа, слышал жуткие удары когтистой лапы и визг, но ничего не мог увидеть из-за жопы Алёны, которая сунулась и припала под одеялом к моему торчащему хую, накрыв мой рот горячей, набухшей и влажной пиздою… она елозилась по моим губам и носу и перед моими глазами мелькало соблазнительное колечко ануса, словно дышащего, а у окна шла борьба не на жизнь, а на смерть и удары мощных лап, и сопение Алёны и визг, смертельно раненого существа, всё смешалось и двоилось и троилось в моём сознании и, когда сперма хлынула в рот Алёне и она глотала её вместе со слюной и соплями, кто-то огромный и грузный вывалился в окно… и всё стихло.

Алёна отвалилась от меня, и я увидел на подоконнике огромную чёрную кошку, которая, спрыгнув на пол спальни, обратилась Наташкой.

— Могла бы и помочь, Алёна — сказала она.

Алёна облизнула губы — Ты бы и с двумя одна справилась — и утеревшись ладошкой, добавила — я бы только мешала.

— А я вам не помешала, любовнички? — Наташка осматривала ла… руку, испачканную кровью — Не придёт больше Одноглазая. Нет у неё больше глаза.

Она обтёрла руку полотенцем и села на кровать. Алёна встала — Мне уйти?

— Куда собралась? Ложись!

Я вспомнил, что хотел ссать и встал — А ты куда?

Я молча достал из-под кровати горшок, молча сунул его Наташке в руки и поссал, направляя струю так, чтобы на неё летели брызги.

Алёна хохотнула, Наташка выплеснула мочу из горшка в окно и у окна его поставила, и мы легли.

Они ещё о чём-то шёпотом переговаривались, а я уснул, словно в яму провалился.

26.12.15.

Глава VII. Утро, вечера — мудренее

Меня разбудила ворона своими сочными горловыми криками. Она орала — каррр — и не успевало ещё вылететь из её клюва последнее ррр, а уже клокотало и рвалось из горла следующее — каррр — и ещё и ещё и она захлёбывалась и давилась ими и умолкала. Наступала тишина и казалось, что ворона подавилась окончательно, но хлопали крылья и новое — каррр — убеждало, что с вороной ничего не случилось.

Было светло и я обвёл комнату глазами в поисках часов и, удивившись, что часов нет, вспомнил где я и сел в кровати.

Наташки и сестрицы Алёнушки рядом не было.

Я задумался: вчерашнее появление Одноглазой и её попытка убить меня (что пришла она именно для этого, теперь уже не вызывало никаких сомнений) свидетельствовали, что вляпался я в чью-то очень серьёзную игру.

Самое интересное, что никто не спросил у меня, а хочу ли я быть её игроком, да ещё и одним из первых? Нет, я конечно был не против того, чтобы трахать Наташку и сестрицу Алёнушку и, принимая травку, вертеть их на хую! Это — мне очень даже нравилось! Но, оказалось, что за это надо платить, и какой ценой?! До ночного нападения Одноглазой, я воспринимал всё происходящее, как небольшое приключение, ну, а если уж говорить честно, где-то в глубине души я вообще не верил, в то, что всё это реально со мной происходит. Я провёл рукой по лицу, царапины подсохли, но они были! Ещё раз внимательно осмотрев комнату, я убедился в том, что никогда раньше здесь не бывал и даже в снах. Я подошёл к окнам: совершенно незнакомый мне двор и ворота со стражами — всё это было, всё это я видел воочию своими глазами. Я оглянулся: кровать (очень большая), камин, шкаф и, я подошёл к кровати и заглянул под неё — ночной горшок был на месте. Я вернулся к окну и выглянул и замер: на траве под окном лежали скомканные, с подсохшими пятнами крови, половинки шапки-невидимки… Я полез на подоконник, чтобы, спрыгнув на траву, забрать шапку и вспомнил, что я голый. Вернулся к кровати, ни трико, ни футболки не было, но был халат! Я сел. Круг замкнулся. Всё, что происходило со мною — не было сном, не было бредом, всё это происходила наяву.

Утро, действительно, оказалось мудренее вечера.

Я захотел копать картошку. Вернуться в свой мир и копать картошку!

Мне стало легче, но тут я вспомнил — "Наташка, беременна!!" — и схватился за голову. Я мотал головой, я мычал и скрипел зубами, обзывал себя долбоёбом и полным идиотом, но мысль, что уже ничего нельзя ни изменить, ни исправить, всё основательней и основательней закреплялась в моём мозгу.