Старая русская азбука - [5]
Революция поглотила его. Авангард Ленина-Сталина вытоптал. «Большой стиль» Сталина превратил в социалистический реализм. Но эта буржуазная молодая политическая нация Серова и Левитана – несомненнее соцреализма. И теперь уже – в трудной исторической судьбе России нового века – она стоит рядом со сталинским авангардом. И равно держит наше национальное культурное качество в самом высшем интернациональном ряду.
Вв
Вавилонская башня: Владимир Татлин
Он родился в Москве и ушёл из жизни, как и великий Прокофьев, как и великий Бунин, в тени смерти Сталина, 31 мая 1953 года там же, в Москве.
То была ещё старая Москва, полностью заполненная огородами и домашним скотом прямо в центре города, заселённая отходниками из подмосковных деревень, которые ещё только начали формировать московский пролетариат. В Новом Лефортове ещё только начинало работать ныне знаменитое Московское техническое училище, которое теперь носит имя убитого в 1905 году революционера Н.Э. Баумана и называется техническим университетом. А рядом теснились ткацкие цеха и рабочие казармы, казённым суриком выделялись постройки для инженеров. Поблизости дышали вагонами и локомотивами широкие полосы отчуждения вдоль железных дорог, идущих на юг и на восток от Курского (Нижегородского) и Казанского (Рязанского) вокзалов.
В то время инженеры были очень богаты, ибо непрерывно строили заводы и железные дороги, выше пределов рационального накачанные спекулятивным акционерным капиталом и хищниками грюндерства-учредительства («стартапов»), весь прибыток которых состоит в громком старте, а не в долгой доходной работе.
Тогда инженеры были гораздо ближе к самой чёрной работе пролетариата и самой белой работе чертёжников. Они были очень хорошо образованы не только в своих точных науках, но и, например, в политической экономии, которая в те времена состояла среди наук юридических и считалась прямой дорогой к познанию мудрости Карла Маркса.
Владимир Евграфович Татлин родился в семье московского железнодорожника, но юность провёл в сиротских скитаниях, в том числе заграничных, и никакому инженерному, научному и марксистскому делу нигде не учился. Он нёс инженерный пафос победы над миром, победы над солнцем в самом воздухе, которым дышал. Он стал художником целой серии модернистских сообществ и школ. И стал бы он, наверное, одним из первых десятков хороших, великих, дорогих и музейных.
Но его главное творение всё изменило – это послереволюционный проект Башни Третьего интернационала («Башня Татлина»), в котором Коммунизм был равен Вавилонской башне, а она понималась как глобальная конструкция Фабрики, а они все вместе – как непобедимая спираль Истории, неизбежно превращаемая, наверное, в тонкий луч космического света, подобный лазеру. И всё изменилось.
Ещё до массового архитектурного увлечения «бумажным» строительством Татлин сделал и продумал главное, от чего, как от торнадо, поднялись вихри архитектурных, культурных и мыслительных революций: мир-история, памятник-революция, замысел-переворот Татлина стали возможны почти одной силой мысли – силой проекта. Подлинный отец Третьего, Коммунистического интернационала Ленин в 1920 году, исторически одновременно с Башней Татлина, сказал советской коммунистической молодёжи:
Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество…
Это значило в измерении Татлина не менее, чем универсальное, всемирное усилие победить от имени мировой культуры, а не против неё, от имени Нового Вавилона – против старого Бога, которого Модерн хоронил со времени Великой французской революции и Ницше.
Но Татлин своими, кажется, простыми, хоть и очень неудобными, материально нерациональными решениями не хотел оставаться в Модерне и шёл дальше, предвосхищая будущий «сталинский ампир» в архитектуре, вдохновлявшийся эпохой Возрождения. Ведь именно к универсализму Леонардо обращается другой знаменитый артефакт-проект Татлина – его «Летатлин», летательный аппарат, выстроенный в полноте знания орнитологии, внутри которой очевидно встроен индивидуальный антропологический смысл. То есть на смену технократическому сверхколлективизму «Башни Татлина», подавляющей мир в целом, её автор готов вывести крайне индивидуальное и органическое, начисто отрицающее технократическую диктатуру создание: на смену победе над солнцем – победу природы над технической диктатурой.
Наверное, именно поэтому Татлину и не нашлось места в сталинском империализме.
Война
Отец мой говорил мне, после своего очередного выговора мне, подробного и долгого, эмоционального и уважительного: «Мы все – дети войны. (Это не проходит бесследно). Мы все больные. Ты должен меня простить».
МАШИНЫ
Летом в середине 1980-х мы поплыли на вёслах вверх по речушке Глинке с Прони на рязанскую сторону, напротив деревни моей матери, на хутор за молоком.
Бабка, продавшая нам молоко, в ответ на вежливый вопрос о возрасте сказала: «да, что уж, скоро домой…» О войне вспомнила лишь: «ииии, ребята, а уж как он, немец-то шёл! машины, машины, машины, каких мы и не видали.»
Вышел в свет сборник статей и выступлений Модеста Колерова о внешней политике России в ближнем зарубежье и связанной с ней идеологической борьбе внутри России за 2009–2012 гг., большую часть которых составили публикации ИА REGNUM. Сборник «Предел Империй», таким образом, продолжает сборник автора «Война: внешняя политика России и политическая борьба» (М., 2009), объединивший статьи за 1999–2009 гг.В новую книгу включены, в частности, тексты об исторической политике и ревизионизме в современной Восточной Европе, новом «Нюрнберге» против России, программе «десталинизации» в России, теории «советской оккупации» Прибалтики, попытках из-за рубежа диктовать правила русскому языку («в Украине», «Таллинн», «Кыргызстан» и др.), политике в отношении российских соотечественников за рубежом, итогах имперского строительства в Евразии, включая опыт Европейского Союза, национал-империализме Венгрии, перспективах Казахстана и принципах новой внешней политики Владимира Путина.
Сборник статей автора за 1999 — 2008 годы:— Тотальное Просвещение для Косово и всех нас (1999)— «Вечный мир» и вечные угрозы ему (2002)— Фронт против России: санитарный кордон и внешнее управление (2005)— Непризнанные государства бывш. СССР в контексте Балкан и Черноморского региона (2006)— «Косовский прецедент»: создатели и плоды (2007)— Империализм и «ближнее зарубежье»: Россия, Польша, Литва (2008)— «Ближнее зарубежье» России и «задний двор» США (2008)
В Москве выходит в свет сборник статей сотрудников и авторов ИА REGNUM «Точка взрыва: Россия, Кавказ и Ближний Восток. Сентябрь 2012».В сборник вошли статьи, частично опубликованные в ИА REGNUM в августе и сентябре: Олег Иванников «Сирия: арабская рулетка», Станислав Тарасов «Ближний Восток перед лицом суннитско-шиитской войны», Станислав Тарасов «Бумеранг «арабской весны» — от Северной Африки до Закавказья», Станислав Тарасов «Аншлюс для двух Азербайджанов», Олег Иванников «Грузинские военные инициативы и безопасность Абхазии и Южной Осетии», Виген Акопян».
Перед нами «белая книга» этнических чисток в отношении осетин. Факты, свидетельства. Конфликт тлел давно. В 1830 году российское правительство дало однозначный вердикт: грузины не обладают никакими правами на Южную Осетию. Сталин в излюбленной своей манере закладывать мины замедленного действия на всех границах между соседними народами пожертвовал осетинами в пользу Грузинской ССР. В 1991 году события на юге оказались в тени – Москва была занята схваткой между Горбачевым и Ельциным. Звиаду Гамсахурдиа никто не мешал.
История жизни и среды известного русского социалистического и либерального деятеля Петра Струве (1870–1944) — его политической и идейной борьбы до начала Гражданской войны в России: путь вождя русского марксизма 1890-х, автора первого «Манифеста» РСДРП (1898), одного из отцов социал-либеральной кадетской партии в 1900-х, идеолога классических идейных сборников «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918), редактора знаменитого, нелегального для России издания «Освобождение» (1902–1905), классического толстого журнала «Русская Мысль» (1907–1918) и других органов печати. Биографии предпослано историографическое введение, суммирующее итоги исследования и публикации наследия П. Струве. В приложении к биографии дано впервые составленное новое собрание сочинений П. Струве — те его политические тексты, что им самим по политическим соображениям не были включены в его последний сборник статей «Patriotica» (1911), либо были опубликованы после этой книги и потому не переизданы им ни в России, ни в эмиграции.
Современная японская культура обогатила языки мира понятиями «каваии» и «кавайный» («милый», «прелестный», «хорошенький», «славный», «маленький»). Как убедятся читатели этой книги, Япония просто помешана на всем милом, маленьком, трогательном, беззащитном. Инухико Ёмота рассматривает феномен каваии и эволюцию этого слова начиная со средневековых текстов и заканчивая современными практиками: фанатичное увлечение мангой и анимэ, косплей и коллекционирование сувениров, поклонение идол-группам и «мимимизация» повседневного общения находят здесь теоретическое обоснование.
«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.
Данное интересное обсуждение развивается экстатически. Начав с проблемы кризиса славистики, дискуссия плавно спланировала на обсуждение академического дискурса в гуманитарном знании, затем перебросилась к сюжету о Судьбах России и окончилась темой почтения к предкам (этакий неожиданный китайский конец, видимо, — провидческое будущее русского вопроса). Кажется, что связанность замещена пафосом, особенно явным в репликах А. Иванова. Однако, в развитии обсуждения есть своя собственная экстатическая когерентность, которую интересно выявить.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
В книге собраны беседы с поэтами из России и Восточной Европы (Беларусь, Литва, Польша, Украина), работающими в Нью-Йорке и на его литературной орбите, о диаспоре, эмиграции и ее «волнах», родном и неродном языках, архитектуре и урбанизме, пересечении географических, политических и семиотических границ, точках отталкивания и притяжения между разными поколениями литературных диаспор конца XX – начала XXI в. «Общим местом» бесед служит Нью-Йорк, его городской, литературный и мифологический ландшафт, рассматриваемый сквозь призму языка и поэтических традиций и сопоставляемый с другими центрами русской и восточноевропейской культур в диаспоре и в метрополии.
Книга известного советского режиссера, лауреата Ленинской премии, народного артиста СССР Б.А.Покровского рассказывает об эстетике современного оперного спектакля, о способности к восприятию оперы, о том, что оперу надо уметь не только слушать, но и смотреть.