Становление - [85]

Не меньше усилий было затрачено и в тылу. За два месяца были проведены организационные мероприятия по административному разделению нашей и советской территорий — практически вся брянщина была выведена из состава Орловской области и подведена под юрисдикцию ЗРССР. Но даже не дожидаясь окончания этой бюрократии, мы начали массовую распашку на новых территориях. Дерново-подзолистые почвы были конечно не украинским черноземом, который весь был под фашистами, но наши агротехники приспособились снимать и с них обильные урожаи — калийные удобрения Белоруссии, фосфаты брянщины, местный сапропель и торф — мы как могли повышали урожайность земель, пусть даже через три года они все-равно выдохнутся и качество, да и количество зерна упадет — нам главное выжить сейчас, когда много народа занято в боевых действиях. Потом, после Победы, можно будет снизить интенсивность использования земли, чтобы она восстановила микрофлору и питательные вещества. Сейчас же мы засевали площади исходя из того, чтобы прокормить шестьдесят миллионов человек — тридцать миллионов нашей республики и еще столько же — остального СССР. С наших заводов сельхозтехники поступало достаточно тракторов и навесного оборудования, чтобы максимально механизировать полевые работы. Конечно, газогенераторы снижали мощность сельхозтехники, но все-равно один трактор заменял почти двадцать лошадей и десяток человек, к тому же на них работали в основном подростки — в качестве обучения. В ремонтных мастерских также работали в основном подростки под руководством старых мастеров — мы растили пополнение для наших механизированных войск.

Глава 26

Но все это лирика, а физика заключалась в том, что нам надо было увеличить потери врага в живой силе. С нашей стороны немцам противостояло порядка ста двадцати миллионов населения, что давало при мобилизации в 25 % тридцать миллионов солдат — и это максимум, при условии привлечения и женщин на вспомогательных участках. И еще восемьсот тысяч вступающих в призывной возраст каждый год. Но это самый край — если все выгрести и практически оголить производства. У немцев же с союзниками и завоеванными странами получалось около трехсот миллионов человек, что при тех же 25 % мобилизации даст им семьдесят пять миллионов солдат прямо сейчас и еще почти два миллиона призывных возрастов каждый год. Конечно, две трети от этой численности будут не немцами, но под командованием немецких офицеров, присмотром немецких солдат, и эти войска будут вполне боеспособны, по-крайней мере в обороне — сидеть в окопе или палить издалека из орудий сможет больше народа, чем вести маневренное наступление. Поэтому, взламывая нашу оборону высокомотивированными и дисциплинированными немецкими частями, немцы смогут затем плотно обкладывать наши окруженные части менее боеспособными войсками, которые тем не менее будут кристаллизоваться вокруг немногочисленного немецкого состава в пехотных частях и артиллерии полевых дивизий, а на танковые дивизии и авиацию немцев будет более чем достаточно.

Но это по-максимуму. Сейчас немцы выбирали из покоренных народов пока добровольцев, да муштровали мальчишек 12–17 лет, но и это скоро даст им пятнадцать миллионов хорошо подготовленных солдат в дополнение к уже существующим десяти миллионам. А у нас сейчас было пятнадцать на обе части страны и изымать больше — значит скоро остаться без оружия и припасов — после наших успехов и своих неудач англо-саксы резко сократили помощь по ленд-лизу и теперь шел только какой-то обмен на вытащенных из-под немцев евреев.

Поэтому нашим фронтам надо выбивать минимум два миллиона врагов в год, желательно наглухо, хотя и ранениями тоже будет неплохо. И это при учете, что советский фронт будет выбивать три-четыре миллиона. Такие потери сильно сбавят пыл немецких союзников, да и немцев заставят задуматься — так ли им надо это жизненное пространство, тем более что после таких потерь его начнет хватать и остающимся в живых.

Поэтому еще с мая 194Зго все силы были брошены на уничтожение живой силы врага промышленно-террористическими методами.

Во-первых, наши ДРГ стали по-настоящему универсальными подразделениями. В каждом было минимум две снайперские группы с 9-мм винтовками с дозвуковыми и бронебойными патронами. Дозвуковые, с уменьшенным зарядом пороха, использовались на дистанциях до трехсот метров для скрытого уничтожения живой силы — малая скорость свинцовой пули и глушитель делали звук выстрела неразличимым уже с пятидесяти метров. Бронебойные патроны, наоборот, имели нормальную навеску пороха и пулю со стальным сердечником, причем закаленным. Эти патроны применялись на дистанциях до полутора километров как по технике, так и по живой силе. Закрутка нарезов была подобрана так, чтобы с обоими типами патронов рассеивание составляло на максимальных дальностях боя не более десяти сантиметров — тяжелая пуля получала достаточную закрутку на своих низких скоростях, а легкая — на высоких.

Также на универсальность работало и то, что мы смогли создать по-настоящему ручной противотанковый гранатомет — что-то типа РПГ-7. Станковые противотанковые гранатометы мы начали использовать еще год назад, но это были довольно тяжелые двухметровые трубы, с которыми особо не побегаешь по двадцать километров. Основной проблемой было то, что у наших оружейников не получалось сделать стабильные быстрогорящие пороха, которые успевали бы разгонять снаряд в стволе и при его вылете они бы уже прогорали — без этого условия мало того что стрелка надо было защищать щитком, как в немецких панцершреках, но и труба должна быть достаточно длинной, чтобы снаряд набрал скорость, достаточную для стабильного и более-менее быстрого полета. Альтернативой ракетной схеме был минометный выстрел, когда небольшой заряд просто выталкивает ракету и дальше она летит по инерции. У немцев по такой схеме работал фаустпатрон. Недостатком такой схемы была небольшая дальность полета — до пятидесяти метров. Рискованно.