— Это еще ничего. Немного их было. Вот помню полтора месяца назад такую колонну просто смахнули с дороги. Я-то был в другой, но когда проезжали мимо… жуткое зрелище…
Гельмут считал, что и в тот раз зрелище было не особо приятным. А самое обидное, что охрана вернулась из леса ни с чем, точнее — с новыми трупами доблестных немецких солдат.
— MONки… — прокомментировал оберст характер смертельных ранений.
Пилот не стал уточнять, что это такое. Вокруг и без того хватало странностей. Странности начали преследовать его с конца прошлого года. Сначала им сократили подготовку, и он проучился на пилота всего жалких три месяца. Правда, налет был приличным — целых семьдесят часов. Но бывалые летчики говорили, что с таким опытом их пошлют только на Западный фронт.
Следующая странность не заставила себя ждать. Его послали на Восточный фронт. Гельмут было приободрился — он окунется в самую гущу боев. Железный крест, а то и пара, прекрасно смотрелась бы на его груди. Но и до Восточного фронта он не добрался — его перехватили почти на полпути к желанной цели и заставили гонять каких-то партизан. Ну, их называли партизанами, и это было еще одной из многих странностей — Гельмут ведь не слепой, у партизан не могло быть оборонительных сооружений, что он видел сверху. А уж об авиации и говорить не приходилось — авиация псевдо-партизан была вполне армейской структурой, по-крайней мере, прибыв в свой полк, Гельмут наслушался много рассказов, из которых следовало, что это не немецкие пилоты гоняют крестьян, впервые севших за штурвал бипланов, наоборот, это псевдо-крестьяне, сидящие на вполне современных самолетах, гоняют немецких пилотов в хвост и гриву. И, по-началу относившийся к этим рассказам недоверчиво, понемногу он стал все больше и больше верить в этих сверхъестественных существ на сверхъестественных летательных аппаратах, которых называли самолетами по ошибке, только на основании того, что они были похожи на самолеты.
— Гельмут… ты не поверишь… но я сам видел, как один и тот же самолет поменял очертания крыльев буквально в воздухе… Я не вру! Он только на секунду исчез из поля зрения, а когда появился снова — это был уже другой самолет. Да, похожий очертаниями, но я-то отличу профили — все-таки три года в университете… — ночной шепот соседа по койкам поневоле заставлял верить в детские сказки про оборотней.
Только это все-таки были не оборотни. Первый крест Гельмут получил уже после первого же вылета — за сбитый русский истребитель. Тот сразу загорелся от очереди и так и не вышел из пике. Правда, Гельмут не видел самого падения, да и наземные службы его не подтвердили, но стране были нужны герои, ведь их так мало осталось после полугода боев в этой холодной Сибири. Поэтому командование распорядилось, что "самолет нашли". К моменту приезда корреспондентов на поле лежали какие-то обломки, на фоне которых Гельмут и сфотографировался, сияющий наградой и улыбкой. Настоящий ариец. Вот только Гельмут вскоре все-таки начал сомневаться, что самолет был им сбит — после он неоднократно видел, как самолеты русских загорались, а потом, выйдя из-под очереди, бодро заходили в хвост несостоявшемуся победителю, и русская земля принимала в себя нового немецкого героя. Это было непонятно.
И сейчас Гельмут сидел в мрачном настроении. Колонну снабжения разгромили вчера — интенданты почему-то не смогли набрать достаточно машин и солдат охраны, и "партизаны" расчехвостили ее по-полной. А Гельмут успел как-то привыкнуть и к швейцарскому шоколаду, и к французским винам, что регулярно выдавали им в рационе. Да и сигары в полковой лавке как-то закончились. Вот и предчувствие было нехорошим. И Гельмут сидел и оглядывал ставший родным аэродром, как будто прощался. И действительно они сюда уже не вернутся — он находился слишком близко к фронту (это в сотне-то километров!!!), и часто подвергался обстрелам из минометов, пулеметов и крупнокалиберных винтовок, которые доставляли техникам и пилотам особенно много проблем — на пути захода на посадку лежало более десятка сбитых таким образом в разное время самолетов. В последние-то недели, когда летчикам приказали сразу набирать высоту, такого уже не случалось, но раньше… Когда в тебя на малой высоте попадает пуля 12,7, остается только молиться, чтобы удачно сесть хоть куда — с такой высоты выпрыгнуть просто невозможно.
А когда русских отогнали по-дальше от сократившейся глиссады, те просто перешли на минометные обстрелы. Вот и сейчас случился один из таких. Два пристрелочных, восьмерка по целям — и ищи-свищи ветра в поле — обложить каждый аэродром в радиусе пяти километров невозможно в принципе — эдак все войска должны были бы сидеть вокруг аэродромов. Вот сейчас и стягивались в аэроузел — семь аэродромов, скученных на пространстве в несколько километров. Там же в воздухе будет не протолкнуться. Да и что толку? Вон — в воздухе опять висит этот "крест". Гельмут пытался до него дотянуться. Опытные летчики только посмеялись, но тогда, после получения высокой награды, он был о себе высокого мнения — "вам просто не повезло". "Ну-ну" — ответили ему. И были правы. Русский просто элегантно отвернул с его траектории, и Гельмут чуть не сорвался в штопор, когда попытался довернуть вслед за ним. Когда же немецкие конструкторы создадут высотные самолеты…? Ведь даже у русских они получаются…
