Становление иранской регулярной армии в 1879—1921 гг. - [22]

. Иногда туркмены устраивали засады и нападали на персидскую кавалерию. В связи с этим, шах обычно присылал подкрепления уже из пехоты, как правило, вооруженной. Только в этом случае удавалось усмирить и наказать непокорных кочевников. Туркмен грабили, брали в плен для того, чтобы обложить податями и налогами. Следует отметить, что подобные мероприятия проводились, только в том случае, если шахский двор располагал достаточной силой. Племена насильно дробились и расселялись по разным районам страны, как это делали в свое время в гораздо более крупных масштабах шах Аббас I и Надир-шах. Несмотря на то, что центральная власть временами прибегала к таким крутым мерам для подчинения непокорных племен, она всегда проявляла особую осторожность в отношениях с кочевниками. Шахский двор избегал раздоров с вождями племен, так как только в случае их благорасположения племя предоставляло шаху свою военную силу. Особенности организационной структуры делали племя постоянно боеспособной силой. Именно поэтому военную службу в государстве на протяжении веков в основном несли кочевники.

Таким образом, с одной стороны, шахское правительство стремилось усмирить края, где обитали кочевники, обеспечить безопасность государства и обложить налогами население. С другой стороны, сама милиция — местная стража, этого не хотела, так как нападения на племена — это очередной грабеж, в чем были заинтересованы солдаты, не получавшие жалования и вынужденные сами обеспечивать свое существование. Отметим, что в начале XIX в. зачастую само персидское правительство санкционировало грабежи и набеги кочевников на территории России — в Карабахе[227].

Туркменские племена, чтобы разорвать этот замкнутый круг, часто соглашались со всеми требованиями персидского правительства, но не надолго. И после ухода шахских войск продолжали совершать набеги на Астрабадские селения. Об этом ярко свидетельствуют архивные материалы. Характерный случай описан в «Записке о племени Даз» от 7 марта 1898 г.[228] Даз — одно из многочисленных туркменских племен, обитавшее на восточной окраине Астрабадской провинции, численностью до 1 тыс. семейств[229]. Не надеясь на правительственную помощь, почти каждая деревня в Астрабаде была обнесена рвом, через который имелся лишь один вход. Жители, будучи не в состоянии оказывать открытого сопротивления и удерживать грабителей, тем не менее, устроили засаду, укрыв там лучших стрелков. Когда туркмены с награбленным имуществом возвращались из деревни, из засады было сделано несколько залпов, убит при этом 27 человек, в том числе и предводитель. Туркмены бежали, бросив добычу, но по пути напали и ограбили другую деревню[230]. У туркмен, как и у других кочевников, не существовало нравственных категорий, в европейском значении этого слова. Косоговский приводит в качестве подтверждения туркменскую пословицу, которая гласит: «Если сильнейшие тебя, грабят кибитку твоего отца, то присоединяйся к грабителям, ибо в каждом грабеже ты должен иметь свою долю»[231]. Руководствуясь этим положением, кочевники, как правило, сводили счеты между собой, преследуя единственно доступную для них цель — получение наживы путем грабежа. Однако безусловными объектами признания и отчасти поклонения, для кочевников являлись два главных импульса: преклонение перед сильнейшим и «кесмат», т. е. судьба, предопределение.

Ситуация в регионе осложнялась в связи с присоединением к России Туркестанского края, и превращением его в Закаспийскую область, через которую уже проходили российские железные дороги. Вопрос о туркменских племенах ямутов, населявших Мерв и берега Теджена, стоял достаточно остро[232]. Существовавшее в юго-западной части Закаспийской области положение было сопряжено с большими неудобствами, по причине периодических перекочевок ямутов из области в пределы Ирана, где находились их зимние стойбища и пахотные земли и обратно. Этими перекочевками ямуты пользовались, чтобы уклониться от уплаты российским властям податей, и, вместе с тем, во время своего пребывания на персидской территории, они совершали набеги на оседлое население Астрабадской провинции. Будучи не в силах обуздать своеволие туркмен, астрабадские власти, после перехода кочевников в российские пределы, обращались к закаспийскому начальству с требованиям и о возвращении награбленного имущества. Кочуя в степях до самого Атрека, составлявшего границу между Россией и Персией, но не составлявшего границы для туркменских племен, свободно передвигавшихся по территории и получивших название «двуданников»[233]. Помимо этого, персидское правительство предъявляло претензии по поводу другого туркменского племени гоклан, ранее оттесненное за реку Атрек, которое возвращалось на прежнее место жительства и поступало в российское подданство. В этих переходах персидское правительство усматривало явное нарушение конвенции 1845 года о переселении, заключенной между Россией и Персией[234]. К тому же, 4 влиятельных хана и 16 старшин различных мервских племен неоднократно присылали прошение русскому посланнику в Тегеране, в котором ходатайствовали о принятии мервского населения под покровительство России, и обязывались подчиняться русским распоряжением