Становление иранской регулярной армии в 1879—1921 гг. - [24]
Состояние регулярной армии Ирана в последней четверти XIX в. было таковым, что она не представляла сколь-либо существенной силы. Она формально состояла из кавалерии, артиллерии и пехоты, которые были снаряжены, одеты и обуты в какой-то степени по европейскому образцу. Согласно мобилизационным реестрам иранского правительства, численность регулярной армии составляла 150–200 тыс. человек[244]. Однако, по оценкам российских военных специалистов, которые опирались на свои полевые исследования, действительный наличный состав кавалерии, пехоты и артиллерии, составлял не более 50 тыс. человек[245].
Регулярная кавалерия — гвардия голямов являлась особым военным подразделением, призванным охранять шаха. Создание гвардии голямов было вызвано тем обстоятельством, что иррегулярное ополчение собиралось только временно, и не всегда оно было надежным и боеспособным. Шахские голямы составляли наиболее привилегированную часть иранской армии. Голямы пользовались большими правами и уважением, из-за чего, со временем, в большинстве случаев их ряды пополнялись уже выходцами из влиятельных семей. Гвардия голямов была в материальном отношении наиболее обеспеченной частью иранской армии. Помимо жалования, голям имел и другие, дополнительные источники дохода, в частности, фиксированное вознаграждение, которое он получал за доставку подарков, во время сбора податей или же за исполнение различных поручений. Таким образом, кроме исполнения военных функций, голямы исполняли и определенные функции, связанные с гражданской службой. Конные голямы в течение долгого времени считались одной из самых боеспособных и верных воинских частей, до тех пор, пока не была организована казачья бригада. Вот как описывает смотр голямов, произошедший 29 декабря 1880 г., первый командир казачьей бригады А. Домантович: «Кавалерия в числе около тысячи человек была расположена в одну линию, состоящую из рядом стоящих всадников с произвольным интервалом (от двух до пяти шагов). В этой линии можно было заметить некоторое деление на части, неодинаковой численности, отличающееся мастью и качеством лошадей. Люди большей частью молодые, здоровые на вид. После объезда шахом всей линии, кавалерия по частям была пропущена в карьер (так в оригинале. — О. К.), в частях не было заключено никакого порядка: некоторые скакали более или менее сплошной массой, другие же узкой растянутой линией. Были слышны громкие разговоры»[246]. Личный конвой нового шаха Мозаффар-эд-Дина, сопровождавший его в 1896 г., по замечанию В. А. Косоговского, «образец отрицательной воинской дисциплины»[247]. Во время проезда по городу, голямы сопровождали шаха, но едва Мозаффар эд-Дин выехал за пределы города, конница тотчас рассыпалась по сторонам, учиняя безобразия и поборы среди мелких торговцев и лавочников, действуя совершенно свободно и безнаказанно. Вероятно, к концу ХIХ в. данные всадники и составляли общее число голямов, которые представляли собой довольно слабую и незначительную военную силу, не выполнявшую адекватно даже свою прямую обязанность.
Артиллерия «топхане» в последней четверти XIX в. также представляла самое слабое звено иранских вооруженных сил и сохраняла старую, громоздкую организационную структуру. Личный состав артиллерии по официальным сведениям состоял из 15 батальонов и 34 полков, из которых большая часть только на бумаге[248]. Она была вооружена устаревшими, пришедшими в негодность орудиями разного образца и калибра, что значительно ограничивало возможность их использования. Отливались пушки на литейных заводах в Исфагане, Ширазе, Тавризе и Мешхеде. Арсеналом или артиллерийским парком управлял топчибаши, артиллеристы именовались топчи («топ», т. е. мяч, ядро). Говоря об артиллерии и ее месте в иранской регулярной армии, необходимо помнить, что она выполняла лишь вспомогательные функции и не могла решать самостоятельные боевые задачи. Чаще всего она использовалась при осаде или защите крепостей. Как правило, пушки составляли необходимый атрибут каждого крупного города и крепости. В иранском войске был распространен род малокалиберных пушек — фальконетов (замбурак), которые устанавливали на спинах верблюдов. Для производства выстрела из этой экзотической и антикварной для конца XIX в. пушки, по команде пушкарей верблюды ложились на землю, после чего пушкари производили выстрелы из своих фальконетов. С артиллерией был связан и курхане, т. е. арсенал, в котором изготовляли порох, ядра, снаряды и т. д.
Вот как описывает артиллерию и тегеранский арсенал в конце XIX в. путешественник, бывший тогда слушателем курсов восточных языков Н. П. Мамонтов (цитирую на языке оригинала. — О. К.): «Артиллерия имела всего около 200 орудий, как правило, бронзовых, заряжаемых с дула; лафеты, передки, колеса, все находилось в плачевном состоянии. Начиная со старинных гладкоствольных медных орудий, упавших на землю со своих прогнивших и разломавшихся лафетов, продолжая рядом бронзовых орудий, подаренных Персии Екатериной II, стоящих на той же площади на каменном постаменте, и заканчивая бронзовыми орудиями Ухациуса, австрийской модели, заключенными в складах и арсеналах. Вся персидская артиллерия была непригодна к боевой стрельбе. С другой стороны, в арсеналах хранилось до 48 скорострельных полевых и горных орудий Шнейдер-Крезо, системы Канне, с полным боевым комплектом, со сбруей, всеми запасными частями, эшелонами зарядных ящиков (совершенное вооружение того периода). Однако среди личного состава артиллерийских команд не было ни одного человека, кто мог бы помочь разобрать всю эту технику, сваленную в хаотическом беспорядке, без номеров на ящиках прямо во дворе Тегеранского арсенала, который располагался в центре города. Арсенал занимал достаточно большую площадь, огороженную валом и глубоким рвом. Повсюду в беспорядке кучами были свалены друг на друга деревянные ящики с оружием. В сухом амбаре на каменном полу складировали ящики с порохом со снарядами для старой и новой артиллерии. В другом амбаре находился целый артиллерийский музей — тянулись столы с картечью, лежали грудами чугунные шаровые бомбы, свалены ружья всех систем мира и ящики патронов. В этом хаосе не смог бы разобраться даже подготовленный человек, и тем более не в состоянии были этого сделать офицеры и солдаты регулярной иранской армии. Отчетность велась очень аккуратно, но довольно бестолково, при выдаче патронов в полки, что было крайне редко, пересчитывались патроны поштучно, даже если они были запечатаны в упаковке. При этом часть патронов утаивалась и затем продавалась на базаре. В отношении хранения и безопасности арсенал не отвечал соответствующим требованиям безопасности: слабый караул, единственная деревянная дверь с навесным замком, сторожа гуляли с курительными трубками рядом с пороховыми ящиками»
