Становление - [47]

— Неведомым образом? — Холодным тоном переспросил слизеринец. — Как это понимать?

Архимаг лишь пожал плечами, признавая очевидное.

— Не знаю. Есть у меня догадки относительно данного случая, но они столь абсурдны, что я даже не стану их упоминать.

На самом деле, догадок у него не было. Он действительно понятия не имел, как такое могло произойти. Но мальчику об этом знать не обязательно…

— Ты ведь наверное знаешь, кто такие пробуждённые, верно? Сквибы, крэйлинты которых активировались в результате определённой магической аномалии. Встречаются подобные счастливчики крайне редко, и ты… один из них.

Пока мальчик обдумывал информацию, архимаг вовсю сканировал его эмоциональный фон. Результат поразил Дамблдора, ибо даже простое удивление порой вызывает какие-никакие колебания, равно как и раздражение с обидой.

Для Майкла это явно не было новостью. Что ж, вполне ожидаемо. Ребёнок мог просто найти соответствующие данные в библиотеке, всё-таки определить отсутствие магических выбросов на протяжении десяти лет не составит труда.

— Видите ли, господин директор, я не совсем понимаю…

«Какую реакцию мне именно изображать» — Мысленно закончил за слизеринцем Альбус, на одних рефлексах суя в рот лимонную дольку из хрустального блюдца.

— … что вы пытаетесь мне этим сказать. Утверждая, будто мои родители живы, вы автоматически имеете в виду и то, что я им просто-напросто не нужен. — На миг лицо мальчика исказилось в притворной ярости, но Дамблдор был готов поклясться — ребёнку плевать. Совсем. И это пугало. Очень.

Том Реддл умел мастерски играть с чувствами людей. Он всегда был прирождённым манипулятором и безусловно превосходным стратегом. При этом бывший министр магии не ограничивал себя в средствах, что делало его опаснейшим человеком.

Так считали почти все. Кроме самого Дамблдора, который не понаслышке был знаком с ещё одним типом людей преимущественно из-за своей научной деятельности.

Не имеющие привязанностей, гордости, да даже чувства собственного достоинства — те могли в буквальном смысле жрать дерьмо, если это даст хоть малейший шанс на осуществление поставленных целей. Вот кто в действительности не имел каких-либо ограничений, так это они.

Реддл никогда бы не стал унижаться перед кем-то, никогда бы не признал первым свою вину. Эгоцентричность, мегаломания, садизм — все эти качества мешали тёмному лорду, одновременно с этим делая его более «человечным». Несомненно, ужасным, но всё же человеком, со своими слабостями и желаниями.

Майкл… живя десять лет в ужасных условиях, он не испытывал абсолютно никаких чувств к гипотетическим виновникам его бед. Никаких…

Хорошо ли это? Лили и Джеймс наверняка бы обрадовались подобной новости, не видя очевидного факта. От мальчика не исходило ни единой лишней эмоции, вообще! Только холодный расчёт.

Машина, а не человек. Биологический магловский компьютер, имеющий чётко заданную программу. «Биокомпьютер» — именно таким понятием можно было охарактеризовать брата национального героя.

Что делать в данной ситуации? Трудно сказать. Вариант с радикальным решением возможной проблемы в будущем он даже не рассматривал — это не его путь. Более того, если бы Альбус получил возможность вернуться назад во времени, то не стал бы убивать Тома. Напротив, директор вновь бы взял того к себе в ученики, при этом кардинально изменив методы воспитания.

В те времена Дамблдор невероятно сильно боялся за будущего Волан-де-морта, а потому всячески стремился отгородить его от тёмной магии. Но как известно — «запретный плод сладок», и однажды познав тьму, Реддл моментально осознал, как много он теряет, продолжая оставаться, что называется, под крылом у своего учителя.

Естественно, исход был очевиден. Предательство. Старый, опытный, могущественный архимаг все же не смог тогда сдержать слёз, а картины гор трупов и плачущих над телами своих близких людей до сих пор мешают ему спать…

Гарри же стал для него фактически вторым шансом, возможностью искупить свою вину. Альбус больше не опекал ученика, не стремился сохранить его розовые очки в целости и сохранности, навязывать свое мнение или некие моральные ограничения. Их отношения строились прежде всего на взаимопонимании и доверии, в результате чего избранный и сам не заметил, как перенял у наставника взгляды на жизнь.

— Это не так. Они любят тебя, и сильно сожалеют о произошедшем. Я ни в коем случае не защищаю Поттеров, это всего лишь констатация факта. Посчитав тебя мёртвым, Лили и Джеймс совершили главную ошибку в своей жизни.

— Ладно. — Внезапно заявил слизеринец, чем ввёл обоих мужчин в ступор. — Но я так и не понял, почему мне это говорите именно вы? Они что, боятся разговора с первокурсником?

— Они боятся разговора прежде всего со своим сыном, Майкл. А если точнее — твоей реакции. А потому попросили сперва меня поговорить с тобой лично, кхм… с глазу на глаз. — Директор с лёгким укором посмотрел на Горация, чем заставил того самую малость нахмуриться.

— Никогда бы не думал, что Лили… — Пробормотал Слизнорт, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ну я по правде сказать не против, тем более мне негде жить. — Ожидаемо согласился слизеринец, даже не пытаясь хотя-бы для вида изобразить обиду. То ли Дамблдор переоценил его умственные способности, то ли недооценил — смотря с какой стороны посмотреть.