Стандинг, или Правила хорошего тона в изложении главного инспектора полиции Александра-Бенуа Берюрье - [23]

— Итак, — говорит Берю, — сейчас мы рассмотрим вопрос относительно матери-одиночки.

Он дует на ногти, с которых еще не совсем сошел лак.

— В моей книге об этом не говорится, — продолжает Храбрец, — дело в том, что лицемер, который ее родил, посчитал, что матери-одиночке не место в энциклопедии хороших манер. В глубине души я считаю такую умышленную забывчивость отвратительной. Забеременела замужняя дама, ну и что, в чем ее заслуга? Это в природе вещей, которые маешь, когда берешь. Но девчонка, которая прижила себе постояльца, потому что перетанцевала на бале или перепила виски на групповой вечеринке, — это совсем другое дело: она достойна похвалы. Я так и не уловил до сих пор, почему в современном Обществе понятия мать и незамужняя женщина противоречат друг другу. Нас это шокирует, видите ли! Я протестую!

Толстый поднялся. Он подходит к краю сцены и потрясает кулаком.

— Что же получается? Выходит, можно перепихиваться с подружкой совершенно не думая о женитьбе, даже если это чревато последствиями, о которых я говорю. Но тогда нужно не препятствовать тому, чтобы девчонка сбросила свой груз в открытом море. Граждане! Вместо этого ее заставляют вынашивать мальца до победного конца! Да еще и по всякому поносят. Я знаю больницы, в которых богобоязненные акушерки подвергают самым последним унижениям матерей-одиночек. Они испытывают радость, когда видят, как те мучаются при родовых схватках. Очи упиваются этим зрелищем. У этих каракатиц даже щеки розовеют от удовольствия. Если бы боженька не присматривал за ними, они вводили бы им внутривенно молотый перец, чтобы наказать их, этих бесстыдниц, чтобы научить их не жить, этих паршивых овечек, неспособных откопать себе какого-нибудь мужа!

Толстяк сморкается в рукав, вытирает рукав о брюки, чтобы потом, когда будет садиться, вытереть брюки об сиденье стула. Он прекрасен в социальном гневе.

— Если бы мы все не были такими равнодушными, может быть, все было бы по-другому, а? — с пафосом вопрошает он. — Если бы мы постановили, что быть матерью-одиночкой это особая привилегия? Если бы это давало право на льготы, на хорошие места, на талоны на бензин, на бесплатный проезд, на награды, на воинские почести, а? Если бы от этого вернулось беспрекословное уважение к девственницам и бабушкам, черт возьми! Если бы о матери-одиночке говорили в порядке вещей, как говорят об обыкновенной матери, которая сорвала крупный куш на бегах! Если бы старые сплетницы шепотом говорили друг другу: "Вы знаете, что дочка таких-то — мать-одиночка! Как же им повезло. Им всегда везет. У них просто полоса везения. Это началось, когда они выиграли дом на конкурсе газеты «Паризьен Либере»… Да, если бы все мы подходили к этому инциденту с таких позиций, то, наверняка, девицы смело пользовались бы своей молодостью. Они бы ничем не рисковали. Они были бы ко всему готовы. Потому что, в общем, половой акт — то же самое, что жратва: когда подходит время, тело начинает требовать! Ведь никому в голову не придет обозвать девчонку шлюхой из-за того, что она лопает бутерброд! Почему же тогда она не имеет права переспать с мужиком, когда ее распирает желание? Я категорически против утверждения, что удовольствие ищут ради своего удовольствия! Это — нужда. Какой же болван считает постыдным ходить по нужде? Я хотел бы с ним встретиться и поставить ему запор на молнию кальсон, чтобы показать ему, что задний проход ни на что не годится, если им нельзя пользоваться.

И он высмаркивает эмоции, скопившиеся во второй ноздре.

— Немедленно, сейчас же, мы должны поддержать матерей-одиночек нашим уважительным отношением к ним. И для начала надо называть их мамашами-одиночками: это гораздо нежнее. Что, в конце концов, важнее, что они одинокие девы или одинокие матери? Надо дать им почувствовать, что мы их уважаем, парни! Вы улавливаете мою мысль? И даже сделать вид, что мы им завидуем. «Как вам везет, что у вас нет мужа!» «Какое счастье быть матерью и быть свободной!» Вот каким языком следует вести с ними разговор. Нет других вопросов?

Мои товарищи с серьезным видом качают головой.

Берюрье садится.

— Прекрасно.

Он что-то читает в своей книге.

— А теперь я хотел бы поболтать с вами о выборе имени. Кажется, все просто. Но по моему мнению, в этом деле, как и других делах, следует проявлять такт. Слишком многие родители пользуются своей фамилией, чтобы покаламбурить. Им наплевать на то, что потом их чадо будет выглядеть идиотом и иметь полный короб неприятностей.

Так вот, если ваша фамилия Фильмазер, ни в коем случае не называйте своего мальца именем Жан, а тем более, если у вас фамилия Петард, Кюласек, Барасс или Нэвюдотр. Я знавал некоего г-на Терьера, у которого родились двойняшки. Он назвал их Алекс и Ален. Но это же несерьезно. Это то же самое, если бы господин по прозвищу Корзинкин назвал своего сына Гансом. Или возьмите моего приятеля Дондекурса, которого его папаша окрестил именем Ги. И еще один вам совет, ребята: если у вас короткая фамилия, выбирайте подлиннее имена. Это компенсирует краткость, вы понимаете? И то же самое, но наоборот: подбирайте к фамилии длинной имя короткое. Для парня по фамилии Трудюдекуаплентю вполне подойдут имена Поль, Луи, Люк. Он ничего не выиграет, если возьмет составное имя типа Люсьен-Морис или Максимилиан-Шелл. И еще одно: если вы носите фамилию ближе к заурядной, например, Дюран, Дюпон, Мартэн, надо вдохнуть в нее мужество посредством звучного имени —Гаетан, Гораций, Гонтран, Гислен, Магдалена, Леоне, Альдебер, Ригобер, Ромуальд, Лезндр, Арнольд, Пульхерия, Сабина или Годфруа. И наоборот, если у вас слишком претенциозная вывеска, положим, если вас зовут Ля Брутий-ан-Бранш или Пальсамбль-Аляюн, выберите имя попроще, например: скромное Рене, славное Жорж или незамысловатое Эмиль. Это мой вам совет. Ну, а те, кому достались от родителей неприличные фамилии, как этому разгильдяю Жану Кикину, должны смириться и носить их с хорошим настроением. Салями с орехами, как говорят арабы!