Стандинг, или Правила хорошего тона в изложении главного инспектора полиции Александра-Бенуа Берюрье - [20]

Он наклоняется над разбитым автомобилем.

— Ладно, хватит об этом! — произносит он. — Моя старушка и не такое видывала. Я отведу ее к кузовному мастеру, он и займется всеми ее болячками.

Берю расфуфырен, как милорд: штаны из серого габардина, пиджак в полосатую шашечку и серая футболка. А сверх всего этого — зеленоватого оттенка плащ с почти военными погонами и медными пуговицами из натуральной пластмассы.

Он всхрапывает, прочищает слизистую и заявляет:

— К тому же я должен вам сказать, что на дороге прихватывает, монсиньор!

Он во все горло смеется над своим каламбуром и затем выдает целую тираду:

— Все точно, настоящая зима! Пора на Головастого надевать теплый капюшон, а то он может подцепить насморк!

Приехал преподаватель правил хорошего тона!

Глава 6 Первый урок Берюрье: объявление о рождении ребенка, выбор имени, уведомительные письма, выбор крестного отца и. крестной матери, крестины

Новому преподавателю выделили квартиру в школе, но молва доносит до меня, что он остановился в кафе «Петух в вине». Это очаровательная деревенская харчевня, одновременно выполняющая функций палаццо, постоялого двора, бистро, бакалейной лавки и табачного киоска. Само собой разумеется, что Толстяк не знает о моем присутствии в школе. Это сделано с той целью, чтобы он всерьез поверил, что его назначили на эту высокую должность преподавателя.

Его приезд произвел сенсацию. Каждый хочет посмотреть на этого придурка с таким витиеватым слогом, поэтому ровно в 20 час. 15 мин., когда Его Величество торжественно переступает порог конференц-зала, именуемою «залой королевских указов», в этой зале некуда упасть яблоку. Но до этого я хочу описать это помещение.

Стены зала обиты панелями готического стиля, а ряды скамеек, установленные посредине, придают ему подобие храма. Но церемония поклонения культу, которая вскоре торжественно начнется здесь, ничего общего с религией иметь не будет, поверьте мне! На просторном возвышении установлена кафедра преподавателя. По обеим сторонам от нее стоят черные доски (сейчас они зеленые), а в глубине, на стене, висит экран для показа фильмов.

Представили обстановку? Хорошо. Итак, ровно в назначенное время, так как точность — скрипичный ключ правил хорошего тона, главный инспектор полиции Александр-Бенуа Берюрье (из Парижа) входят в большой конференц-зал. На нем все свежее: его голубой костюм, его белая рубашка, черная бабочка, папка из крокодиловой кожи, сшитая из полиэстера. Его сопровождает директор. Он слегка сбледнул с лица, Александр-Бенуа. Может быть, холод? Мы все встаем при их появлении. Директор хитровато поглядывает из-под своих очков в золотой оправе.

Я не знаю, что ему наплел Старик, во всяком случае, он мог ему просто сказать, что эти лекции по правилам хорошего тона на самом деле проводятся для того, чтобы внести какое-то разнообразие в жизнь слушателей. Короче, с умыслом или без хозяин конторы играет в эту игру.

— Господа! — энергично начинает он. — Принимая во внимание все возрастающую роль полицейского в обществе, администрация приняла решение довести ваше образование до совершенства и предлагает, вам пройти курс хороших манер, который будет читать высоко компетентный преподаватель. Я с большим удовольствием представляю вам главного инспектора Берюрье.

Я хлопаю в ладони, и, как по сигналу, мои товарищи устраивают бурную овацию, от чего лицо бравого Берю приобретает свой нормальный красный цвет. Он отвешивает куцый поклон, вытаскивает из кармана носовой платок и вытирает вспотевший нос, забыв при этом, что в дороге он пользовался им для протирания свечей. На кончике носа появляется симпатичное черное пятно отработанной смазки. Затем Толстый запихивает. платок в нагрудный карман пиджака, как он видел это в фильмах с покойным Жюлем Бери.

— Спасибо, спасибо, — смущенно бормочет он, — хватит, это уж слишком. ;

— Я надеюсь, что эти лекции принесут вам неоценимую пользу, добавляет директор, — и что, благодаря главному инспектору Берюрье, вы все станете законченными джентльменами и еще больше поднимите престиж французской полиции.

После этого он скромно удаляется. Итак, Берю остается в одиночестве у подножия стены. Из своего угла я стараюсь не пропустить ни одной детали. Это — лакомая минута, мои милые. Такие минуты надо дегустировать не спеша.

Толстый бросает на нас тяжелый подозрительный взгляд.

Затем он поднимается на возвышение и бросает свою папку на стол.

Прежде чем сесть, он ковыряет в ухе спичкой, кладет в коробок оставшуюся часть и произносит речь.

— Ребята, — обращается он к аудитории, — я предпочитаю сразу предупредить, что я хоть и не очень умный, но очень требовательный по поводу того, что касается дисциплины. Дисциплина, которую мне доверили преподавать, очень сложная, и я не могу позволить себе терпеть. Ясно? Ладно, можете приземлиться.

Мы садимся. Мои коллеги обмениваются удивленными взглядами. Берю замечает это и язвительно заявляет:

— Я знаю, некоторые из вас по званию выше меня, но тут ничего не поделаешь. То, что есть, то есть, и я в качестве преподающего требую к себе безоговорочного уважения.

Один из наших, красномордый детина с бородой, не выдерживает и начинает смеяться. Резким жестом своего не знающего жалости указательного пальца Берю обрывает его смех.