Стандарты справедливого правосудия - [38]

Несколько иная фабула (связанная с выплатой военнослужащему дополнительной компенсации за участие в контртеррористической операции на территории Чеченской Республики) имела место в деле «Tetzen v. Russia» (постановление от 3 апреля 2008 года). В этом случае судебное решение было отменено вынесшим его судом по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с тем, что решение было основано на «недостоверных доказательствах», а именно на расчете заявителя, не имеющем юридической силы.

В этом деле Правительство РФ указывало, что решение суда от 25 августа 2003 г. в конечном счете было отменено ввиду «недостоверных доказательств», представленных заявителем. Оно утверждало, что не было никакого нарушения принципа res judicata, поскольку «заявитель не мог законно ожидать стабильности судебного решения, основанного на “недостоверных доказательствах”. В равной мере он не мог законно ожидать, что решение суда будет исполнено, поскольку он понимал, что его требования были основаны на “недостоверных доказательствах”. Ошибки в доказательной базе не были известны ответчику своевременно, поскольку представитель не принимал участие в судебном заседании 25 августа 2003 г. (п. 20)». Однако Суд не убедили «утверждения Правительства, что у заявителя не было законного ожидания, что решение должно будет исполнено, поскольку оно было основано на “недостоверных доказательствах”. Военный суд рассмотрел доказательства, представленные заявителем, и удовлетворил его требования. Не было никакого указания в решении на то, что суд посчитал доказательства несоответствующими или недостоверными. [...]» (§ 23).

Суд повторил, что «процедура отмены вступившего в силу решения суда предполагает, что есть доказательства, прежде недоступные для применения, которые должны привести к другому результату судебного разбирательства. Лицо, обращающееся за отменой [по вновь открывшимся обстоятельствам], должно доказать, что не было никакой возможности представить доказательства на окончательном судебном заседании и что доказательства значимые» (см.: “Pravednaya v. Russia”, № 69529/01, § 27, 18 ноября 2004). Правительство не указало на какие-либо исключительные обстоятельства, которые могли помешать военному командованию оспорить доказательства в суде первой или кассационной инстанции. Наоборот, как явствует, военное командование явно отказалось от права принимать участие в судебном заседании в военном суде и впоследствии предпочло не воспользоваться своим правом обжалования решения суда первой инстанции. Из этого следует, что заявление командования о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам было, в сущности, попыткой оспорить дело по основаниям, которые командование было в состоянии представить, но не сделало этого в первоначальном судебном заседании. Суд, следовательно, считает, что заявление командования является “замаскированной жалобой”, а не добросовестной попыткой исправить судебную ошибку (см. Pravednaya, § 32)» (§ 25 постановления)[93].

Объединение в ЕСПЧ российских дел по жалобам на решения Пенсионного фонда о пересмотре пенсий

Перечень рассмотренных Судом дел данной категории достаточно обширен (см., в частности, постановления по делам «Kuznetsova v. Russia» от 7 июня 2007 года; «Volkova and Basova v. Russia» от 5 июля 2007 года, «Kumkin and others v. Russia», «Левочкина против России», «Николай Жуков против России», «Смирницкая и другие против России» от 5 июля 2007 года; «Ведерникова против России» от 12 июля 2007 года; «Кондрашина против России» от 17 июля 2007 года; «Tetzen v. Russia» от 3 апреля 2008 года; «Erogova v. Russia» и «Maltseva v. Russia» от 19 июня 2008 года; «Rodichev v. Russia» от 23 октября 2008 года). В последнее время, очевидно в силу большого количества однотипных дел (что, в свою очередь, свидетельствует о сложившейся в российских судах практике), обычной практикой Суда становится объединение жалоб больших групп российских заявителей в силу сходства фактических и правовых обстоятельств дел. Так, в 2009 году Судом были приняты постановления по делам «Goncharova and other 68 cases of Pensioners with Privileges v. Russia» от 15 октября 2009 года и «Botzkalev and Rostovtzeva and other 42 cases of Pensioners with Privileges v. Russia» от 26 ноября 2009 года, также касающиеся отмены судебных решений о подлежащем применению размере пенсии. Фабулы данных дел практически идентичны: судебные решения по делам заявителей были вынесены в 2006—2007 годах и впоследствии отменены в связи с тем, что при их вынесении не было учтено толкование Федерального закона «О трудовых пенсиях», данное Верховным Судом РФ в декабре 2005 года и в марте 2007 года.

Во всех перечисленных делах Европейский суд рассмотрел заявления, подаваемые органами Пенсионного фонда, о пересмотре вынесенных судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам как замаскированное обжалование, а не как добросовестное усилие исправить ошибку при отправлении правосудия. Очевидно, впрочем, что в российской правовой системе нет однозначного понимания отличий между этими двумя концепциями в практике Суда, поскольку, например, расхождения в допустимых вариантах толкования нормы права между нижестоящим и вышестоящим судами как в практике, так и в теории подчас рассматриваются как «судебные ошибки».