Стамбул. Перекресток эпох, религий и культур - [138]

Достижения османских моряков были невозможны без хороших географических карт – в Средние века они представляли собой редкость, поэтому мореплаватели ориентировались по звездам. Впрочем, османы имели точные карты – большим подспорьем в их составлении стали работы астрономов Самарканда и европейских исследователей.

Первую после арабов карту мира составил адмирал Пири-реис в 1513 году. Он свел воедино 20 различных источников – в том числе древнегреческие планисферы, а также португальские карты Индии и Китая. В 1521 году флотоводец опубликовал знаменитую «Книгу морей» – атлас, содержащий 130 описаний и навигационных схем побережий и портов Средиземноморья. Другим специалистом в области картографии был историк, математик и художник Матракчи Насух – он воспитывался в пажеской школе Топкапы и специализировался на составлении планов городов. Самыми известными работами Насуха стали карта Стамбула 1540 года и план Тулона, где османский флот зимовал в 1543 году.

Эвлия Челеби сообщает, что в XVII веке Стамбуле проживало 15 мастеров картографии, работавших в 8 мастерских. Они знали несколько иностранных языков, включая латынь, а составленные ими карты содержали полезные сведения из разнообразных зарубежных источников.

В первой половине XVIII века картография в Порте вышла на новый уровень – это связано с открытием в Стамбуле мусульманской типографии. Османский первопечатник Ибрагим Мутеферрика сначала занимался производством карт, но затем перешел на издание научных и религиозных работ – в 1732 году он выпустил «Подарок великим о походах на море»[90].

Османы пользовались результатами европейских исследований, а их собственные разработки представляли собой синтез интеллектуальных достижений западной и восточной научной мысли. Развитие картографии способствовало завоеваниям и коммерческой деятельности. Активная же коммерческая деятельность приносила экономическую выгоду и помогала информационному обмену между народами Ближнего Востока и Средней Азии – поэтому после упадка торговли люди в данных регионах оказались отрезанными от остального мира. Без притока новых знаний и технологий ближневосточные и среднеазиатские страны остановились в социально-экономическом и культурном развитии.

Однако, пока этого не случилось, Порта вносила свой вклад в мировую культуру. Техника вакцинации от оспы пришла в Европу в 1718 году из Стамбула. «Оспа, столь губительная и распространенная в наших краях, здесь совершенно безопасна благодаря изобретению прививки», – сообщает Мэри Монтегю в «Турецких письмах». Супруга британского посла не припоминала ни единого случая смерти от этой болезни.

Однако, вопреки словам Монтегю, в Стамбуле наблюдалась высокая смертность от эпидемий оспы. Этот разрыв между мемуарами британской аристократки и реальностью вполне объясним. Примитивная османская технология не могла предотвратить городские эпидемии – но леди Мэри вращалась в высших кругах общества, члены которого заботились о своем здоровье и не контактировали с простыми людьми. Эдвард – сын четы Монтегю – был успешно привит от оспы, и воодушевленная мать убедила королевскую семью Великобритании последовать ее примеру.

Османский Стамбул был одним из центров мировой культуры. Порта использовала идеи и технологии Арабского халифата, Рима и Византии, а также современных ей европейских стран. В первую очередь это проявлялось в косметологии – большую роль в формировании данной отрасли медицинского знания сыграл султанский гарем. Так, наложницы регулярно посещали хаммам – что, в свою очередь, подразумевало косметологические процедуры, включая пилинг и пенный массаж. В Топкапы поставляли особые сорта мыла, изготовленные из оливкового масла с добавлением пряных трав и розового масла. Одалиски изводили тонны цветочных лепестков – из них делали настойки и вытяжки для духов, добавляли в целебные напитки, употребляемые при бессоннице, мигрени и расстройствах пищеварения.

Популярность медицины обусловливалась не только нуждами гарема, но и милитаристским характером Порты. Османская армия вела постоянные войны и нуждалась в квалифицированных врачах. Падишахи приглашали в Стамбул зарубежных докторов. Так, в 1473 году Мехмед II привез в Стамбул Кутбеддина Ахмеда (врача тимуридского правителя Абу Сеида) и назначил ему огромное содержание – 500 акче в день плюс 2 тыс. акче ежемесячно. На берегах Босфора вообще высоко ценились лейб-медики вражеских правителей – падишахи щедро удовлетворяли все их профессиональные и личные нужды.

Иногда новые теории вступали в противоборство с традиционными методиками. На рубеже XVII–XVIII веков большинство стамбульских докторов называло себя последователями Парацельса – великого врача эпохи Ренессанса. В отличие от традиционной школы Ибн Сины (Авиценны), приверженцы Парацельса рассматривали жизнь как единый органо-химический процесс. Эти материалистические идеи оказались новыми для Порты: в XVII веке Мустафа II издал фирман, запрещавший практиковать сторонникам Парацельса. Указ действовал до 1704 года, пока Нух бен Абдельменнан (хаким-эфенди[91] Ахмеда III) не добился от султана его отмены. В 1729 году по инициативе другого лейб-медика Ахмеда III, Мустафы Фейзи, был издан новый указ, в котором говорилось о запрете практиковать врачам, не сдавшим экзамены по специальности.