Стальные псы - [2]

Он замолчал, внимательно меня разглядывая.

Настроение мое портилось с ужасающей скоростью — будто газ из воздушного шарика спускали. Да и соответствующий звук, кстати, весьма подходил к ситуации. Может, это, конечно, отходняки после адреналинового куража, или из-за боли в подвернутой ноге. А может, до меня просто потихоньку дошло, что в этот раз я действительно встрял. Хрен с ним, со штрафом. Но ведь эти гады меня и правда здесь могут двое суток промурыжить. И, как пить дать, сообщат обо всем родителям. А вот этого очень бы не хотелось.

Да, да, смейтесь. Великий и ужасный Мангуст не хочет расстраивать маму.

— Да просто все, — сдался я. — Окно было открыто на этаже. В сортире. Там, похоже, система вентиляции барахлит, и эти олухи частенько форточку даже на ночь не закрывают. И никакой сигнализации на окнах. Экономят, наверное.

— Так ясен пень. Этаж-то девятый. И не свисти — никаких тросов с крыши там не болталось. Или у тебя все-таки был сообщник, который все успел убрать?

Я страдальчески закатил глаза.

— Да не было никаких тросов. И никакого сообщника. Снизу я залез, а не с крыши. Слепое пятно есть по периметру, там и проскочил. А дальше вообще легкотня. Датчики только на двух нижних и на двух верхних этажах. И на крыше. А по остальному фасаду — лазай, сколько угодно.

— Где лазать-то? Ты чего несешь? — «добрый полицейский» тоже уже потихоньку начал терять терпение. — Там сплошь либо остекление, либо просто кирпич облицовочный. И никакого снаряжения с тобой не нашли…

Я молча улыбнулся.

— Издеваешься опять? — мрачно спросил опер.

— Ну, я же не говорю, что меня розовые крылатые пони туда занесли.

— Было бы более правдоподобно.

Я развел руками. И спокойно встретил его внимательный взгляд.

Опер поиграл желваками, снова побарабанил пальцами по столешнице. Исчерпав весь свой нехитрый запас драматических жестов, переспросил:

— То есть ты это серьезно?

— Угу.

— Без снаряжения? По голым стенам?

— Да не такие уж они и голые. Карнизы там. Кронштейны для подсветки. Обрешетка остекления. Но главное — фасад-то не ровный. Там всякие… архитектурные излишества. Например, ниши удобные есть, вертикальные. Отталкиваешься от одного простенка, и в аккурат допрыгиваешь до противоположного…

— И что?

— И опять отталкиваешься.

Я нарисовал в воздухе восходящую зигзагообразную линию.

— И что, вот так, без страховки? На девятый этаж? — недоверчиво скривился опер. — И все ради того, чтобы письку нарисовать на аквариуме?

— Чего не сделаешь ради искусства, — пожал я плечами.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать — и явно нелестное, но вдруг осекся — в кармане у него завибрировало. Он вытащил допотопный смартфон — натурально, кусок пластика с экранчиком, в который нужно пальцами тыкать. На НКИ — нейрокомпьютерный интерфейс, вживляемый прямо в височные доли мозга — у него, видно, денег не хватает, с его-то зарплатой. А может, он из тех ретроградов, что предпочитает не совать себе квантовые процессоры в мозг. Таких тоже немало, особенно среди старперов.

— Да… Да… В смысле?! Да они там что, совсем… Ладно, понял… Да понял я, понял!

Он зло взглянул на меня и, ни слова не говоря, поднялся и пошел к выходу. Но, уже приоткрыв дверь, вдруг снова захлопнул ее и, вернувшись, навис надо мной, упираясь руками в стол.

— Повезло тебе в этот раз, Князев. Но ты учти — если такие фокусы не прекратишь, то все равно плохо кончишь. Это я тебе от души говорю. Завязывай!

— Конечно, мамочка, — согласился я. — А что случилось-то?

Капитан скрипнул зубами, но сдержался.

— Какой-то хлыщ из «Обсидиана» приперся. Сообщил, что никаких обвинений против тебя компания не выдвигает.

Вот так поворот! Сморщившийся было шарик моего настроения снова воспрял, раздуваясь от радости.

— Ты особо-то не лыбься, — слегка охладил меня капитан. — Он с тобой сам переговорить хочет. Сейчас будет здесь. Но ты мне вот что ответь. Не для протокола. Просто любопытно…

Он наклонился еще ближе, шибанув запахом табака и дешевого одеколона, и заговорщически прошептал:

— Так всё-таки — на хрена?

Я только улыбался.

— Все просто, капитан. Это челлендж, — раздался за его спиной мужской голос.

Полицейский недовольно поморщился и обернулся.

— Чего?

Вошедший в комнату для допросов мужик мог бы запросто играть Джеймса Бонда. Безупречный дорогой костюм сидел на нем, как влитой, подчеркивая осанку и атлетическое сложение. Во всем — во взгляде, в интонациях, в походке — чувствовалась уверенность и сила. Но не грубая, как у каких-нибудь тупых качков-охранников, а этакая спокойная, дремлющая.

Хозяин жизни, мать его. Меня такие почему-то жутко раздражают. Но я внутренне одернул себя. Хватит, Стас. Терпи. И так сегодня по краю ходишь.

— Модно это сейчас у молодежи, — пояснил гость, подходя к столу. Не сделал ни жеста, но капитан послушно отстранился, пропуская его. — В закрытых группах в соцсетях организаторы объявляют некое задание. Собирают под него призовой фонд. Ставки растут, и кто первый выполнит челлендж — тот и срывает банк. Но задания сложные. И часто опасные. Или неприличные.

— Или незаконные? — продолжил капитан.

«Джеймс Бонд» кивнул.

— А иногда и все сразу.