Стальной прыжок - [10]

Было заметно, что он изо всех сил старается говорить нормальным голосом, чтобы казаться спокойным.

— Хотите пива? — неожиданно спросил он.

— Нет, благодарю вас.

— В этой стране умеют делать чертовски хорошее пиво.

Он сел напротив Йенсена. Когда он наливал пиво, его руки так дрожали, что он едва не выронил стакан.

— Вы, конечно, узнали этих господ?

Йенсен никогда раньше их не видел и не знал, кто они такие — даже после того, как министр представил их ему. Оба входили в правительство.

— Кто-то однажды справедливо заметил, что расстояние между народом и властями слишком велико, — пробормотал министр.

Йенсен понял, что он имел в виду. Рыжеволосый полицейский врач участка как-то сказал:

— Можно ли представить себе что-нибудь более абстрактное, чем Господь Бог и министры?

В этих словах заключался глубокий смысл. Политика страны, направленная на достижение единообразия и устранение каких бы то ни было различий, не допускала усиления влияния той или иной личности — кроме тех, чья сила и власть зиждились на капитале и кто занимал ведущее положение в обществе независимо от желания народа. Однако в результате последних выборных кампаний на авансцену стали выдвигать определенного человека — это делалось для того, чтобы не допустить чрезмерно большого разрыва между подавляющим большинством народа и узкой группой технократов, в руках которых формально была сосредоточена власть в стране.

— Господин премьер-министр… — начал Йенсен, но тот оборвал его:

— Я не являюсь главой правительства. Выборы были… отложены.

— Отложены?

Министр поспешно встал, сделал было порывистый жест, но, взглянув на свои дрожащие руки, засунул их в карманы пиджака.

— При создавшихся обстоятельствах мы приняли решение отложить проведение демократических выборов в стране, — официальным тоном произнес он.

Один из членов правительства, до сих пор молчавший, кашлянул и спросил:

— Комиссар Йенсен?

— Да?

— Вы давали присягу в верности правительству?

— Да.

— Сколько раз я говорил, что это совершенно не относится к делу, — раздраженно проговорил министр.

В комнате стало тихо — слышался только рев реактивных двигателей за окном. Йенсен поочередно посмотрел на присутствующих и тихо спросил:

— Что случилось?

— Самое непонятное заключается в том, что мы и сами не знаем. Нам не известно, что произошло, более того, нам не известно, как это произошло. Между теми событиями, о которых мы знаем, не существует никакой логической связи.

— Какие же подробности вам известны?

— Йенсен, нам придется начать с самого начала.

— Хорошо. Почему вы находитесь здесь?

— Не знаю.

— Не знаете? Как вы сюда попали?

— Так же, как и вы. Самолетом. Мы возвращались из-за границы… из поездки с государственным визитом. Продолжить путь нам не удалось. Все пути сообщения были прерваны.

— Почему?

— Мы не знаем. Никто этого не знает.

— Как долго вы находитесь здесь?

— Три дня.

— Вы пытались вернуться домой?

Министр не ответил.

— Это вы вызвали меня сюда?

— Да.

— Зачем?

— Йенсен, давайте разберемся во всем по порядку. Во-первых, согласны ли вы выполнить наше задание?

— Какое именно?

— Выяснить, что там произошло. Поскольку нам не известно, где мы находимся, я не могу вам приказывать.

— Я знаю, где мы находимся.

— Вы меня не так поняли. Я имею в виду юридическую сторону вопроса. Вы же знаете, что по чисто экономическим соображениям наше правительство не признает режима, существующего в этой стране. Для нас она — всего лишь географическое понятие. Мы не пользуемся никакими экстерриториальными правами.

— В таком случае почему же вы здесь?

Министр неожиданно всплеснул руками и, потеряв над собой власть, крикнул:

— А куда же нам деваться, черт побери? Я обращаюсь к вам с просьбой оказать услугу стране, а вы…

Он осекся. Третий член правительства, который до сих пор не произнес ни единого слова, покачал головой и сказал:

— Полиция. Я же вам говорил.

Он был совсем молод. Его лицо и вся поза выражали презрение и высокомерие. Йенсен вдруг вспомнил, что раньше слышал его имя. Этот человек принадлежал к числу наиболее многообещающих политических деятелей. Он занимал различные посты в правительстве и, по всеобщему мнению, со временем должен был стать премьер-министром. Сейчас он возглавлял Министерство просвещения. До этого он был министром связи, и ему вменялась в обязанность деликатная задача — руководить цензурой на радио и телевидении.

Йенсен равнодушно посмотрел на него и негромко произнес:

— Мне хотелось бы напомнить, что я сейчас не на службе, что мы находимся на территории иностранного государства и что я до сих пор не получил никаких конкретных разъяснений — если не считать той информации, которую мне удалось получить в зале ожидания.

— Йенсен, Йенсен, — умоляющим тоном начал министр. — Мы знаем вас как исключительно способного офицера полиции.

— Вот как?

— Да, да. И хотя расследование того неприятного дела, которое вы провели четыре с половиной года назад, осложнило ситуацию, с технической точки зрения вы провели его безукоризненно…

— Настолько безукоризненно, что в результате погибло тридцать два человека?

— Нужно ли снова копаться в старых неприятностях?!