Стальная рапсодия - [46]

— Как дела с маслом? — спросил я у них.

— Плохо, — раздался нестройный хор голосов. — На нижнем уровне.

— У всех? — окинул я взглядом собравшихся. Кивнули все.

Но я-то своих людей хорошо знаю, да и машины тоже. Знаю, у которого танка расход масла больше, у которого — меньше…

— У вас, Гисек, тоже… на донышке?

Тот кивнул.

— И в запасе — ничего?

Гисек отрицательно замотал головой.

Этого мне было достаточно. По собственному опыту знаю, что люди очень не любят лгать. С гораздо большим удовольствием они преувеличивают, драматизируя ситуацию. А если и врут, так уж стараются как можно меньше, в экстренных случаях и по возможности без слов.

Я опросил еще нескольких водителей — тех, чьи танки, по моим сведениям, были довольно экономичными в отношении масла.

И они качали головами: масла нет, запасов никаких.

Я решил, что не стоит сердиться, и приказал Метелке:

— Организуйте дележку масла. Действуйте решительно, но справедливо. Через четверть часа доложите.

Особого энтузиазма мое распоряжение у Метелки не вызвало.

— Это будет нелегко. Ведь они сидят на масле, как куры на яйцах, — сказал он.

— Я знаю, что в роте масла достаточно. В среднем, понимаете? И вы эту золотую середину определите.

Командир взвода ушел выполнять свою, прямо скажем, тяжелую и неблагодарную миссию.

Начал он с метода убеждения, я даже услышал, как один из водителей предлагал ему взамен масла полбатона венгерской колбасы. Видимо, это заставило Метелку избрать бескомпромиссный путь. В дело пошел масляный щуп.

Через четверть часа Метелка действительно доложил, что все в порядке.

— Насчет того что масло у нас в изобилии, не скажу, — разглагольствовал он. — Ну в худшем случае еще денек выдержим. У меня тут есть кое-какой запасец, неплохо, между прочим, припрятанный. Но все равно с маслом напряженно.

— Хорошо, Иван, — удостоил я его одной из своих наивысших похвал.

Минуты через две меня разыскал надпоручик Бидло:

— Слушай, одолжи мне немного масла, у меня уже щуп совсем сухой.

— Вам нужно совершить великий перераздел на принципах равноправия, — посоветовал я ему. — Отыскать золотую середину. Знаешь, что это такое?

— Знаю. Это как в том анекдоте. Помнишь? Одного математика, обожавшего средние величины, спросили: что же такое эта твоя середина?

— Остановись, ради бога, остановись! — взмолился я, зная пристрастие Бидло к длинным анекдотам. — У нас слишком мало времени.

— Да-да, — поразительно быстро согласился он. — Но даже в среднем мы не поднимемся выше нижнего уровня.

— Знаешь что? У моих ребят есть венгерская колбаса… Хочешь, мы отдадим тебе кусочек, чтобы ты не считал нас жмотами?..

Бидло смотрел на меня, стараясь испепелить взглядом. Ничего из этого не вышло.

Позже я увидел, как он беседовал с командиром своего первого взвода. Я готов был дать голову на отсечение, что он еще раз напомнил взводному о том, чтобы сэкономленное масло было как следует спрятано. У Гоушки, мол, через несколько часов масла совсем не останется.

Мы выехали в густую тьму и вьюгу. Настроение было приподнятое, и даже отвратительная погода нас почти что радовала.

Миновала полночь. У меня стали предательски слипаться глаза. Три часа утра — то самое время, когда человек готов отдать полжизни за час-другой сна. Я напрягался изо всех сил, но голова нет-нет да и падала на грудь.

Из опасной дремы меня неожиданно вывел голос Бидло:

— Ежик, не спишь?

Я ответил коротким «нет», чтобы разом отмести все подозрения.

— Я тут выяснил, что мы как раз проезжаем по деревне, с одной девицей из которой я был знаком, — поделился со мной Бидло. — Мы познакомились на спартакиаде. Я участвовал в гимнастической пирамиде, замыкал ее в высшей точке. Она потом сказала, что в этот момент я был настоящим украшением стадиона. Внимание всей публики было приковано ко мне, представляешь?

Я молча представил. Именно молча, так как уже почти физически ощущал предстоящий разнос за болтовню…

— … Она во время выступления тоже была недурна, — продолжал Бидло как ни в чем не бывало. — А на Новый год пригласила меня к себе. Если бы ты только знал, что это был за праздник! Свой винный погребок, поросенок на вертеле, колбаски… Тебе, старик, таких колбасок в жизни пробовать не приходилось. Их готовят на шампурах… А вино! В общем, французское за полста крон — гадость против него.

В это время случилось именно то, что неминуемо должно было случиться: в наушниках послышался голос командира батальона Матраса.

— Тридцатый, слышите меня?

— Так точно, — мгновенно отозвался Бидло.

Я полагал, что командир задал этот вопрос Бидло только для того, чтобы потом тот не мог открутиться, что не слышал, мол, объявленного ему взыскания.

Поэтому я буквально окаменел, когда услышал следующий вопрос надпоручика:

— А чеснок в эти колбаски добавляли? У меня, понимаете, есть рецепт, которого я свято придерживаюсь, но все равно получается что-то не то.

В наушниках прозвучал еще один голос:

— Нужно добавить майоран, товарищ надпоручик.

— Это еще кто? — поинтересовался командир батальона.

— Воин Гуштява, товарищ надпоручик.

Я решил, что уж теперь-то гроза неминуема.

— А сколько его надо добавить, воин Гуштява? — спокойно продолжал расспрашивать командир батальона.