Стальная гвардия - [2]

Одновременно на борьбу против Республики Советов выступил ставленник германского империализма донской атаман Краснов, двинув свою белоказачью армию на Царицын (Волгоград) в расчете соединиться с мятежными чехословаками и контрреволюционным оренбургским казачеством. На Украине при помощи немцев пришел к власти бывший царский генерал гетман Скоропадский.

Советская Республика была зажата в кольцо контрреволюционных фронтов, лишилась важнейших продовольственных, топливных и сырьевых источников. Голод терзал трудящихся. В Москве, Петрограде и других промышленных городах хлебный паек был урезан до 50 граммов в день. Истощенное население косили холера, дизентерия и другие инфекционные болезни. Из-за недостатка топлива и нефти не работали электростанции, останавливались предприятия. Не хватало самого необходимого для жизни - пищи, одежды, обуви, керосина, мыла, спичек... Кроме того, повсюду зрели эсеро-меньшевистские заговоры, совершались диверсии, саботажи, убийства. 30 августа 1918 года было совершено злодейское покушение на жизнь вождя большевистской партии, создателя Советского государства Владимира Ильича Ленина.

Международной и внутренней контрреволюции казалось, что социалистическая революция в России стоит на краю гибели. Однако большевистская партия, возглавляемая В. И. Лениным, не дрогнула. Она подняла рабочих и крестьян на защиту молодой Советской Республики, создавая в ходе ожесточенных боев регулярную Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, мобилизуя все свои силы на борьбу с голодом, холодом, нищетой. Уже осенью 1918 года Красная Армия нанесла сокрушительное поражение белочехам, вышибла их из Казани, Самары (Куйбышев), Симбирска (Ульяновск), ряда других городов Поволжья и европейской части Приуралья, остановила донских белоказаков на подступах к Царицыну.

О многом в тот ноябрьский вечер рассказал мне брат, хорошо знавший обстановку в стране. Утром, за завтраком, состоящим из остатков привезенной мною краюхи хлеба и вареной картошки, он вдруг спросил:

- Вот что, Павлик, если не хочешь возвращаться домой, не махнуть ли тебе в Самару?

О возвращении в деревню я действительно и не помышлял. Меня тянуло в гущу событий, происходивших в стране. Не Москва, так Самара - не все ли равно.

- Чехов там прогнали, - продолжал брат. - Слышно, что и с хлебом полегче. На днях двое моих приятелей уехали туда с продотрядом.

На этом и порешили. Купили железнодорожный билет, и часа через два я уже был в пути все с той же, но только пустой котомкой, поскольку достать что-либо съестное до отхода поезда нам не удалось. Леониду ничего не оставалось, как дать мне немного денег, чтобы я смог в дороге добыть что-либо из еды.

Вагон был переполнен разным людом. Ехали солдаты, чиновники, гимназисты в помятой форменной одежде, бородатые мужики, похожие на купцов, каких я встречал в Твери, когда бывал там с отцом и матерью; по проходу сновали цыгане, обвешанные набитыми невесть чем узлами.

Рядом со мной разместились какие-то бродячие артисты. Они рассказывали анекдоты, громко хохотали и аппетитно уплетали бутерброды с маслом и сыром.

Одна из артисток, розовощекая, полногрудая дама, держала на коленях меховую муфту и крошечную пушистую собачку. Она кормила своего питомца, брезгливо отмахиваясь от протянутой худой, давно не мытой ручонки кудрявого цыганенка, упрямо просившего подаяние.

Вначале я с любопытством смотрел на артистку и ее собачку, но вскоре так захотел есть, что, глотая слюну, отвернулся, а потом ушел в другую половину вагона.

Купить что-либо из еды долго не мог. На станциях ничего не продавали, кое-где лишь обменивали съестное на вощи. Только в Рязани, где поезд стоял довольно долго, мне, можно сказать, повезло. Перед входом в вокзал, на заплеванном и замусоренном перроне, сидел заросший сивой бородой безногий инвалид. Рядом лежала изрядно потрепанная солдатская папаха с кусками хлеба.

- Дяденька, может, поделитесь хлебцем? - остановился я около инвалида.

Тот опасливо потянул к себе папаху, подозрительно оглядывая меня с ног до головы.

- Да не задарма, а по-честному, - протянул я ему всю свою наличность.

- Ну, это другое дело. А то тут разные шляются. Сцапают - и деру, - ворчал старик, откладывая мне несколько зачерствевших хлебных ломтей.

Вернувшись в вагон, я с жадностью набросился на хлеб и не заметил, как ко мне подошел и присел рядом мужчина средних лет.

- Негоже, браток, всухомятку-то, - сказал он и протянул кружку с кипятком, потом поинтересовался, куда и зачем я еду, кто мои родители и как живут крестьяне в нашей местности. В руке у него была газета "Правда". Заметив, что я смотрю на газету, мой попутчик спросил:

- Грамотный?

- Читаю.

- Тогда возьми почитай и другим расскажи, о чем тут пишут.

...Поезд дошел только до Волги. Оказалось, что железнодорожный мост через реку был взорван. Пассажиры высаживались из вагонов и гурьбой бросались к саням ямщиков, перевозивших людей с их поклажей в Самару по льду Волги.

Денег у меня не было, и я растерянно толкался у саней, упрашивая то одного, то другого ямщика подвезти за какую-нибудь услугу.