Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944 - [34]
В этом же документе отмечалось, что благодаря активным мерам полиции и Вермахта «банда была постепенно ликвидирована, а южнее Киева полностью уничтожена»[253].
На самом же деле ядро отряда Наумова с боями прорвалось в южные районы Белоруссии, где в начале апреля 1943 г. соединилось с отрядом Ковпака.
Сам Наумов вспоминал, что планы ему реализовать не удалось: «Сначала я хотел выйти в Молдавию, а потом — в Прикарпатье, а потом, возможно, также и в Закарпатскую Украину. Но этот рейд был у меня сорван, он у меня не удался: я потерял радиостанцию и потерял связь с Большой землей. Без этой связи не было смысла мне туда идти и погибать»[254].
Операция до конца не удалась в том числе из-за того, что УШПД не смог организовать доставку грузов воздухом. Но Степной рейд сложно не признать успешным: в ходе двухмесячной операции нау-мовцы прошли 2400 км по 9 областям Украины, России и Белоруссии. По пути движения было форсировано 18 рек, 15 железных дорог, 33 шоссе, занято 10 райцентров. Согласно данным самого Наумова, в течение рейда партизаны потеряли убитыми 114 чел., пропавшими без вести — 85, ранеными — 77[255]. К концу рейда соединение насчитывало 253 человека, лишь небольшая часть отбившихся партизан влилась в другие отряды. После рейда Наумов получил воинское звание генерал-майора.
К тому времени партизаны чувствовали себя в тылу врага достаточно вольготно. 4–5 апреля 1943 г. Сумское соединение переправлялось через реку Припять в Хойницком районе Гомельской области БССР, при случае уничтожив немецкий караван — 5 барж и бронекатер. После переправы ковпаковцы соединились с другими соединениями УШПД. Командир отряда им. Сталина Черниговско-Волынского соединения Григорий Балицкий описал встречу как чрезвычайно радостное событие: «7 апреля 1943 года… В 9.00 вместе с [Алексеем] Федоровым поехал к [Сидору] Колпаку (ком[андиру Сумского] партизанского соединения). Встреча была исключительно хорошая… В часов 12 дня собрались 4 Героя Советского Союза — Федоров, Колпак, Наумов и я. Пили, гуляли и наконец начался бой на реке Припять»[256]. Немцы выслали на розыск пропавшего каравана флотилию в составе двух бронированных речных пароходов, четырех бронекатеров и одной моторной лодки. Ковпак утверждал, что немцы в этом бою допустили большую ошибку: «При подходе к селу еще километров за 5 противник начал обстрел берегов… Наша засада не обнаруживала себя… Затем, когда весь караван судов вошел в клещи, в упор ударили наши пушки и бронебойки, заработали наши стан-качи. Огонь наших пулеметов заставил команду кораблей скрыться в трюм… Наши 70-мм пушки в упор расстреливали флотилию. Все корабли были потоплены. В одном из пароходов команда пыталась еще сопротивляться, тогда группа бойцов… высадилась на пароход и их же пулеметом, оставленным на палубе, начали прошивать палубу, уничтожая гитлеровцев, находившихся в трюмах»[257].
К заботам оккупационной администрации прибавился еще один фактор: в начале 1943 г. активизировалась Организация украинских националистов. Бандеровское подполье, весьма многочисленное на территории Западной Украины, отметило пришествие на территорию Ровенской области в декабре 1942 г. сильных соединений Ковпака и Сабурова, взорвавших 5 мостов вокруг г. Сарны и парализовавших деятельность этого железнодорожного узла[258]. Постепенно расширяло свою деятельность и польское националистическое подполье. Поэтому, воспользовавшись переломом на фронтах и в сознании населения оккупированной территории, бандеровцы продемонстрировали скрытые возможности долговременной агентурной разработки коллаборационистских частей. С марта 1943 г. националисты в течение двух-трех месяцев разложили украинскую полицию на территории Ровенской и Волынской областей. Служащие местной полиции и полицейских батальонов частично разошлись по домам, а большей частью были просто переподчинены ОУН, создавшей на их базе Украинскую повстанческую армию (УПА), в которую поначалу добровольно, а с лета 1943 г. по мобилизации вовлекалось западноукраинское крестьянство.
В донесениях СД из оккупированных восточных областей 19 марта 1943 г. прослеживалось резкое недовольство оккупантов сложившейся ситуацией: «Общая деятельность банд в последние недели исключительно выросла. В генеральном округе Волынь-Подолье национал-украинская… банда развивает особенную активность. Многочисленные нападения на территории восточнее шоссе Ровно-Луцк проводят в большинстве своем члены этой банды.
В возрастающей массе увеличиваются случаи, когда охранные и казачьи части с оружием в руках переходят к бандам. Так, например, действовавшая в Цумани казачья сотня, после сожжения лесопилки, перешла к расположенной рядом банде; 55 членов охранных формирований оставили находящийся в Березино охранный батальон и с 3 легкими пулеметами и личным оружием вошли в одну из банд»[259].
Бандеровцы, поставив под собственный контроль обширные территории Волыни и Полесья, мешали немцам собирать там продовольственные налоги и вывозить в Германию рабочих-остарбайтеров. В июне 1943 г. крайнюю обеспокоенность выразил глава генерального округа Волынь-Подолье Шене в записке на имя А. Розенберга: «Ситуация на Волыни побуждает меня снова указать на серьезность положения в этой части моего генерального округа. На Волыни нет ни одной области, не зараженной бандами. Особенно в западных областях — Любомль, Владимир-Волынск, Горохов, Дубно и Кремянец — деятельность банд приняла такие формы, что уже несколько недель можно говорить о вооруженном восстании, которое, разумеется, еще не окончательно показало себя»
