«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов - [50]
Впервые Сталин присвоил себе роль высшего судьи и в марксистской теории.
Здесь заслуживает упоминания и чрезвычайно интересный новый аспект, а именно утверждавшаяся Сталиным связь так называемой бухаринской группы с троцкистской оппозицией. То есть аспект «заговора».
Из разговора между Бухариным и Каменевым в то время Сталин сделал вывод:
«Взять, например, такой факт, как закулисные переговоры Бухарина с группой Каменева, связанной с троцкистами, переговоры об организации фракционного блока, об изменении политики ЦК»[110]
Утверждение об организованной связи и «правой оппозиции» с Троцким, казалось, было очень важным для Сталина. Позже выяснилось, почему. В случае «вождей» как левого, так и правого «уклонов» речь шла, согласно Сталину, об агентах империализма и фашизма, завербованных и возглавляемых Троцким, за что он велел их арестовать и расстрелять. Если не в политике, то по крайней мере в преследовании своих противников Сталин действовал очень последовательно и с далёким прицелом.
Бухарин, Рыков и Томский — три важнейших после генерального секретаря функционера ВКП(б) — как представители «правого уклона» и тем самым члены антипартийной фракции были исключены из Политбюро. Первым Бухарин, спустя короткое время — Рыков и Томский. Бухарин, после Зиновьева, был председателем Исполкома Коминтерна и главным теоретиком Сталина, Рыков, после Ленина, занимал пост председателя Совнаркома, а Томский руководил профсоюзами. Все трое остались в ЦК, но там были перемещены на более низкие посты. В Политбюро их заменили безусловные сторонники Сталина.
Так как Сталин сейчас обязательно должен был чрезвычайно ускорить индустриализацию страны для производства необходимых сельскому хозяйству тракторов, грузовиков и машин, то он использовал предложения к тому времени исключённой и преследуемой «левой оппозиции». В ней посчитали это сближением с их позициями и начали думать о том, не лучше ли в интересах социализма сотрудничать со Сталиным, чем продолжать действовать безрезультатно. Сталин дал указания в этом направлении, и поэтому многие ведущие члены оппозиции прислали покаянные заявления, чтобы быть вновь принятыми в партию и чтобы иметь возможность активно принять участие в социалистическом строительстве. Таким образом Зиновьев и Каменев, Раковский, Радек, Пятаков и многие другие вернулись в партию.
Можно сегодня критиковать их покорение Сталину как беспринципную капитуляцию, но это было бы слишком легкомысленным суждением. Нужно признать, что они, по-видимому, хотели во времена быстрых и в принципе правильных и нужных для социализма преобразований быть не только пассивными наблюдателями. Они хотели принимать в этом участие как убеждённые коммунисты. Это было смыслом их жизни. Это было возможно только в том случае, если они будут вновь приняты в партию и таким образом в определённом смысле будут реабилитированы. Ради этого они пошли на много компромиссов. Поэтому нужно быть сдержанными в моральном осуждении, тем более что в то время ещё нельзя было предвидеть, к каким последствиям приведёт дальнейшее насаждение сталинизма.
Мнения оппозиционеров в этом отношении разнились в диапазоне от последовательного неприятия сталинизма Троцким, видевшим в нём огромнейшую опасность для социализма, до условного или даже безусловного сотрудничества, как например в случае Каменева, Зиновьева и Пятакова. Кроме того, нужно принять во внимание, что большинство ведущих оппозиционеров из-за перенесённых преследований, возможно, уже видели острую опасность для своей жизни и для жизни своих близких.
Таким образом, многочисленные члены оппозиции давали согласие быть вновь принятыми в партию и занимали важные партийные и административные посты, если они были готовы покаяться в своих «грехах» и публично прославлять Сталина. Они все должны были проглотить эту горькую пилюлю, вне зависимости от того, были ли эти покаяния искренними или лицемерными. Кто не был готов сделать это, тот не был принят.
Каменев стал директором Института Мировой Литературы и добился больших заслуг в издании и публикации многих произведений мировой литературы на русском языке. Кроме того, он написал выдающуюся биографическую работу о самом известном русском революционном демократе, Чернышевском, чьи книги имели большое влияние на русских социалистов.
Зиновьев стал членом редакции теоретического партийного органа «Большевик», а Пятаков, которого Ленин называл одной из самых способных голов среди молодых партийных руководителей, стал сначала директором государственного банка, а потом фактически важнейшим организатором и руководителем всей индустриализации на посту первого заместителя наркома тяжёлой промышленности.
Этот наркомат формально руководился членом Политбюро Орджоникидзе, чем подчёркивалась его особая важность, но тот слабо разбирался в экономике, так что Пятаков стал действительным руководителем.
Бухарин, который во всяком случае был боевой натурой, также покорился Сталину и стал главным редактором правительственной газеты «Известия», после того он как в течение некоторого времени руководил Научно-техническим управлением Высшего совета народного хозяйства. Кроме того, он, после реорганизации Академии наук, был избран её членом и затем играл важную роль в экономической жизни Советского Союза. На XVII съезде в 1934 году Бухарин — так же, как и Рыков — был избран кандидатом в Центральный Комитет, что, однако, для многолетнего члена Политбюро во времена Ленина не было особым почётом.
