«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов - [48]

В то время как Сталин ещё недавно недвусмысленно заявлял, что борьба с кулаками должна вестись исключительно на экономическом поле, что экспроприации противозаконны и что чрезвычайные меры должны использоваться только в случае нарушения законности в отношении спекуляции хлебом, теперь классовая борьба против них осуществлялась преимущественно неприкрытым насилием вплоть до уничтожения, причём важный мотив этой политики состоял в намерении с помощью экспроприированных у кулаков средств производства обеспечить хотя бы минимальное оснащение колхозов, так как сельская беднота и малоземельные едва ли обладали большими средствами производства. Но ведь можно было бы принимать и тех многоземельных крестьян, которые относились лояльно к советской власти. Такое предложение сделала комиссия ЦК, выработавшая ведущую линию для коллективизации, но Сталин резко отверг её. Он хотел насильно обострить классовую борьбу и «ликвидировать кулачество как класс», хотя с точки зрения марксистской классовой теории совершенно бессмысленно называть классом маленький общественный слой крестьянства, многоземельных или кулаков, так как единичные слои неоднородного крестьянства не составляли самостоятельного класса, и переходы между середняками и кулаками часто были весьма текучими[100]. Но практическая политика Сталина плевала на марксистскую теорию, чаще всего достаточно было сослаться на всевозможные цитаты из Ленина, чтобы одёрнуть противников этой неверной «линии» и обезоружить их, хотя в этом случае не было даже и подходящей цитаты из Ленина.

Однако это насильственное взаимное обострение классовой борьбы на селе, вскоре принявшее черты гражданской войны, создало благоприятные политико-идеологические условия, позволившие Сталину не только убрать своих противников из Политбюро, но и подорвать остатки коллективности и тем самым очень приблизиться к своей цели — единоличной власти. Из-за этого дискуссии в Политбюро приобрели характер личных нападок, так как Сталин сразу начал непривычно резко критиковать Бухарина и с помощью интриг дискредитировать его, что очень обеспокоило даже Орджоникидзе. В письме Рыкову он писал:

«Без невероятно жестоких потрясений в партии не пройдёт никакая дальнейшая драка. Надо исходить из этого. Я глубоко убеждён, что изживём всё. По хлебу и другим подобным вопросам можно спорить и решать, но это не должно вести к драке […] Коренных разногласий нет, а это главное […] По-видимому, отношения между Сталиным и Бухариным значительно испортились, но нам надо сделать всё возможное, чтобы их помирить»[101].

Так думали по крайней мере многие члены Политбюро, так как к тому времени все осознали, что прежняя линия партии нуждается в серьёзном исправлении. Поскольку Бухарин и Рыков тоже выдвинули предложения в этом духе, речь на самом деле должна была идти лишь о нахождении подходящего пути для исправления. Поэтому в действительности не было фактической причины для обострения разногласий. Но почему же дискуссия в Политбюро всё-таки привела к столь острому столкновению и даже к исключению Бухарина, Рыкова и Томского из Политбюро? Хлевнюк считает:

«Трения в Политбюро необязательно привели бы к полному расколу, если бы никто из членов „коллективного руководства“ не предъявлял претензий на единоличную власть»[102].

Это объяснение, скорее всего, попадает в точку.

Следствием насильственной экспроприации кулаков (раскулачивания), которые были депортированы, и многих середняков, которые были принуждены войти в колхозы, стало то, что сопротивление крестьян росло, и во многих регионах произошли многочисленные восстания и ситуации, близкие к гражданской войне. Напуганные крестьяне начали забивать свой скот и укрывать зерно, так как они просто хотели обеспечить своё будущее пропитание. Так коллективизация, ускоренная устрашением, принуждением и насилием, привела не только к настоящему хаосу, но и к огромному регрессу сельскохозяйственного производства. Поскольку из-за плохих погодных условий к тому же случилась большая засуха, дефицит продуктов питания был настолько велик, что в начале 1930-х годов обширные части страны — прежде всего Украина — были поражены большим голодом с огромными жертвами. Нужно было вновь ввести питание по карточкам. Об этом в решениях или докладах не было упомянуто ни словом, всегда объявлялось только о больших успехах коллективизации. В таких обстоятельствах, конечно, было естественно, что в Политбюро произошли острые споры. Бухарин, Рыков и Томский резко воспротивились этому авантюристическому курсу Сталина, обрушившему страну в глубокий кризис, и пригрозили своей отставкой. Но Калинин, Ворошилов, Орджоникидзе и Рудзутак вскоре отказались от сопротивления, так что Сталин снова был уверен в своём большинстве, и теперь только Бухарин, Рыков и Томский противостояли сталинскому курсу. Поэтому Сталин смог перейти в наступление. Вопреки своему прежнему заявлению, что в Политбюро нет разногласий, Сталин теперь сказал:

«Товарищи! Как это ни печально, приходится констатировать факт образования в нашей партии особой группы Бухарина в составе Бухарина, Томского, Рыкова»