«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов - [129]

Изложение исторического материализма в этой работе также отличается внеисторическим и отчасти прямо механистическим схематизмом, который здесь даже более важен, так как речь идёт об объяснении исторического развития человеческого общества. Сталин хоть и передаёт дословно известные цитаты из предисловия к произведению Маркса «К критике политической экономии», но по сути вовсе не следует ему; он начинает с абстрактного вопроса, являются ли «географическая среда» или «плотность населения» главными факторами в развитии общества среди так называемых «условий материальной жизни». В марксовом понимании человеческого общества речь идёт вовсе не о таком абстрактном вопросе, а об историческом взаимодействии материальных условий существования общества в исторически происходящем процессе производства материальной жизни человека, то есть во взаимодействии людей с природой через соответствующий способ производства с его производительными силами и производственными отношениями.

Среди материальных условий существования можно выделить природные, природно-общественные и общественные силы, чья роль и важность в течение исторической эволюции существенно изменяется. Например, влияние природных условий, особенно богатства природы средствами жизни и труда на ранних стадиях производства заметно больше, но уменьшается с развитием производства, в то время как на более поздних стадиях богатство природными ресурсами, которые могут служить сырьём для производства, становится гораздо важнее. Речь не идёт об упрощённом вопросе о влиянии «географической среды» вообще, а об обусловленном способом производства изменении роли этих природных или природно-общественных условий существования в жизни и в развитии общества.

Сталин совершенно не понимал этого, поэтому он пришёл к совершенно неисторическому и чисто механистическому подходу к этой проблеме, написав о нём:

«Географическая среда […] ускоряет или замедляет ход развития общества. Но ее влияние не является определяющим влиянием, так как изменения и развитие общества происходят несравненно быстрее, чем изменения и развитие географической среды»[274].

Это высказывание по сути ни о чём, так как совершенно неясно, каким образом географическая среда влияет на развитие. Даже такие сторонники «географического детерминизма» прошлых столетий, как Боден или Монтескье, имели уже намного более точные представления о влиянии природной среды, например, географических свойств территории или климата, на общественное развитие. Но ещё более непонятно и во многих отношениях даже абсурдно то, как Сталин обосновывал свой тезис. Он писал, что за три тысячи лет в Европе сменилось уже четыре общественных строя, в то время как

«географические условия в Европе либо не изменились вовсе, либо изменились до того незначительно, что география отказывается даже говорить об этом. Оно и понятно. Для сколько-нибудь серьёзных изменений географической среды требуются миллионы лет, тогда как даже для серьёзнейших изменений общественного строя людей достаточно нескольких сотен или пары тысяч лет.

Но из этого следует, что географическая среда не может служить главной причиной, определяющей причиной общественного развития, ибо то, что остаётся почти неизменным в продолжение десятков тысяч лет, не может служить главной причиной развития того, что переживает коренные изменения в продолжение сотен лет»[275].

Сталин, очевидно, считал, что это очень убедительный аргумент, но на самом деле он лишь показывает, что он не знал ничего о естественной истории Земли и не понимал основную идею материалистической концепции истории. Естественная история уже много тысячелетий всё больше взаимодействует с человеческим обществом, а в результате вмешательства человека она в корне изменила своё лицо настолько, что фактически уже не существует «чистых» естественных регионов, так как геосфера тем временем превратилась в техносферу, и воздействие «антропогенного фактора» уже достигло таких масштабов, что происходят столь значительные изменения природы, что они приносят заметный вред условиям существования человечества и даже ставят их в опасность.

Столь же абсурдны и высказывания Сталина о «плотности населения» как факторе общественного развития, в которых он представляет плотность населения и рост населения частью так называемых «условий материальной жизни», не понимая, что нет смысла говорить изолированно об этом якобы факторе, так как всякий способ производства и общественная формация создают свои специфические законы народонаселения, регулирующие демографическое развитие и его общественное воздействие. И здесь Сталин применил совершенно непригодный аргумент, так как он считал, что более высокая плотность населения должна была бы производить более высокий общественный строй, если бы она была определяющим фактором. Но этот аргумент только демонстрирует, что он не понимает сути проблемы. Об этом он, однако, мог бы прочитать в «Капитале».

После исключения этих двух факторов он в конце концов приходит к настоящему отправному и решающему пункту материалистического понимания истории, к способу производства. Но и его он рассматривает в своей типичной манере: он упорядочен в знаменитые «особенности», которые имеются почти во всех его работах. Тот факт, что соответствующий конкретный способ производства формирует экономическую основу общественной формации, так что коренные изменения способа производства ведут также к изменению общественного строя, его структур и всей общественной, политической и правовой надстройки — для него лишь «особенность способа производства», а не фундаментальный закон исторического процесса.