Сталинград - [13]
- Вообще-то я не люблю венцев! – признался Шольц.
Лейтенант взял ракетницу и выпустил одну за другой три белые ракеты. Их огни, прямые, как у свечей, высоко взметнулись над верхушками деревьев, затем медленно упали обратно на землю.
- Теперь остальные знают, что путь свободен.
На следующий день Майер почувствовал себя абсолютным трупом и напрочь потерял аппетит. Потом он озадаченно заметил, что моча у него стала тёмно-коричневой.
- Ты хреново выглядишь, - растерянно произнёс Францл. - У тебя жёлтое лицо.
- Ты себя сам в зеркале давно видел?
Когда медик сказал, что это желтуха, Иоганн не выглядел удивлённым и раздосадованным. Он так устал от фронтовой жизни, что был согласен даже заболеть, лишь бы вырваться из ада.
- Как вы мне надоели! – у него нашлись силы на последнюю шутку.
- Катись, - пробурчал Вилле на прощание. - Чертовски здорово, что я тебя больше не увижу.
Но он так сильно сжал его руку, что Иоганн поморщился от боли.
Глава 4
Тихо отворив крашенную жёлтой глиной дверь, Григорий осторожно протиснулся в низенький курень. Побродив по горнице в поисках еды, он обернулся к окну и к своему ужасу увидел очкастого немца, который стоял во дворе с автоматом наизготовку и в упор смотрел на советского солдата.
- Твою мать!
Шелехов почувствовал, как у него приподнялись волосы на голове, а по спине тонкой струйкой начал стекать холодный пот. Прошла минута, но немец не выстрелил, а отвернулся и уставился на сарай, где кудахтали возмущённые куры.
- Почему?! – недоумевал удивлённый Григорий. - Мабудь, он принял меня за мирного жителя, аль зрение изменило ему.
В этот момент дверь отворилась и в проеме показалась низкорослая женщина. Хозяйка испуганно уставилась на незнакомца, не зная, чего же ей ждать: милости или погибели?
- Кто вы сами будете? - робко спросила она, стоя, как каменный столб, возле входа.
- Мы идём к своим, - ответил взволнованный солдат, - мне бы, мать, кусок хлеба, если у тебя есть.
- Вы, голубчик, схоронитесь пока, а я вам харчей приготовлю, - проговорила скороговоркой женщина.
- Мы сховаемся в балке за хутором.
- Ладненько!
Григорий подождал пока подслеповатый немец уйдёт со двора и тайком вернулся к прятавшимся товарищам. По дороге он всё время думал:
- Выдаст она нас, аль нет? – гадал он, но случайным спутникам, которых встретил после побега из плена, ничего не сказал. - А ежели она приведёт за собой патруль?
Минуты текли мучительно долго, сердце, как барабанщик на казни, отбивало чёткую дробь. Григорий вспомнил, как совсем недавно он и Захаров вместе сидели в засаде.
- Эх, Толик! – вспомнил он погибшего друга. – Зачем так глупо погиб?
Где-то далеко, за пределами видимости, грохотали сердитые пушки, в перерывах между залпами слышалась отрывистая немецкая речь.
- Держи ухо востро, Илья, - шепнул он молодому парнишке из Самары, добравшись до поля с подсолнухами, - ежели што, будем уходить.
- Куда?
- На кудыкину гору…
Наконец они увидели седую женщину, которая, озираясь по сторонам, вышла за хутор и направилась в их сторону. В руках она несла узелок с продуктами.
- Хлопцы, хлопцы, где вы? - тихо позвала она.
- Мы здесь, - хором ответили красноармейцы. – Немцев не видно?
- Бог миловал!
Пока оголодавшие окруженцы ели хлеб и яйца, запивая снедь сытным козьим молоком, женщина внимательно разглядывала их измождённые, перемазанные грязью лица, и в уголках её глаз блестели слёзы.
- Мой муж тоже воевал в «гражданскую» за Советы, - прошептала жалостливо хуторянка, теребя платочек, - его убили, а я осталась вдовой.
- Судьба такая…
- Вы такие молодые - под снаряды, под пули… как агнцы на заклание.
Она ещё что-то говорила, часто вытирая глаза, но солдаты не слышали её, поскольку очень уж увлеклись едой.
- Прощай, мать. - Просто сказал Григорий, когда парни насытились, - нам пора иттить.
- Христос с вами! - прошептала женщина и перекрестилась.
- Что ты, бабушка, мы неверующие… - улыбнулся Илья Гайнутдинов.
- Христос с вами, - повторила она с тоской и, вспомнив, крикнула вслед, - ваши здесь ночью были и пошли дальше.
Они поспешили на Восток, почти побежали. Вдали показалась, поблескивая широкой гладью, серебристая лента реки Чир. На берегу сидел старый человек и спокойно удил рыбу. Пара лещей лежала в его плетёной корзине.
- Друг, перевези нас на тот берег, - попросил его Григорий.
- Чего ж не перевезти, - ответил бородатый рыбак, лукаво подмигнув, и усадил товарищей в лодку, - я всех перевожу…
Прорыв правого фланга 62-й армии Красной Армии и выход немцев к Дону в августе 1942 года вызвал настоящую панику среди красноармейцев. В тыловых эшелонах 64-й армии, которой временно командовал Василий Чуйков, распространились слухи, что германские войска вот-вот отрежут их от основных сил.
- Нас уже окружили!
На понтонном мосту через Дон началась давка спасавшихся тыловых частей. Затем паника передалась и войскам передовой линии обороны. Чуйков послал штабных офицеров на берег реки для восстановления порядка, но эта мера не принесла должного результата: помешал налёт вражеской авиации.
- После этого налёта я недосчитался своих лучших командиров. – На следующий день признался начальнику штаба Чуйков.
Мы расстались с Григорием Мелеховым, в тот момент, когда он вернулся на родной хутор. А как сложилась дальше его судьба? судьба его родных и близких?Читайте об этом в новом романе Владимира Шатова "Дон течёт к морю".
Гитлеровцам так и не удалось вырваться из Сталинградского котла. Окружением и разгромом закончилась для них Сталинградская битва. За ней отгремела Курская и покатился фронт на Запад. А с ним и наши герои, что закончили свой боевой путь в Берлине. Пришла пора возвращаться домой. Как встретит их Родина и как сложатся их судьбы в послевоенное время. Читайте заключительную книгу эпического романа Владимира Шатова "Дон течёт к морю".
Продолжение романа Владимира Шатова "Дон течёт к морю". Началась Великая Отечественная война. Мелехов, Кошевой, Шелехов и другие казаки на фронте. Воюют с немцами, как и в Первую Мировую. Им приходится отступать и на казачьи земли приходят оккупанты. До тех пор, пока не выйдет знаменитый Приказ № 227 "Ни шагу назад!".
На что надеяться во время КАТАСТРОФЫ? И какая, в сущности, разница, что это за катастрофа: Всемирный Потоп или Ядерная Зима. Надежда одна - Ковчег.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.