Сталин в преддверии войны - [91]

. И это, конечно, сказалось на вооруженных силах, где требовалось виртуозно владеть новой техникой, чтобы эффективно сражаться с таким врагом, как вермахт. Одной крестьянской смекалки, которая имелась в избытке, и готовности умирать за родину было недостаточно, чтобы успешно отразить натиск сильнейшей армии мира в войне моторов.

Поэтому, когда сегодня говорят, что у нас было в несколько раз больше танков и самолетов, чем у немцев, и поэтому мы могли успешно сражаться с ними в 1941 году, то этот тезис далек от правды истории. Для того чтобы армия была победоносной, надо много компонентов. Нужно хорошо владеть техникой, иметь развитую инфраструктуру, отладить все виды взаимодействия (между частями и соединениями, между наземными войсками и авиацией, между армией и флотом, между фронтом и тылом и т.д.). Наконец, нужно, чтобы солдат был уверен в своих командирах, был уверен, что они приведут его к победе, а те, в свою очередь, знали бы способы достижения успеха.

Поэтому, отвечая на вопрос, могла ли Красная Армия в 1941 году осуществить нападение на Германию с надеждой на успех, надо ответить отрицательно. Красная Армия была готова воевать с армиями государств, придерживавшихся тех же (отсталых на 1941 г.) военно-стратегических взглядов. Но наши военные руководители не понимали характера той войны, которую навязали немцы. И армия по своей структуре не соответствовала ни характеру войны, ни методам, применяемым противником.

Сталин, надо отдать ему должное, реалистически, трезво оценивал возможности Красной Армии, и они его беспокоили. На совещании начальствующего состава, посвященном обобщению опыта боевых действий против Финляндии, он 17 апреля 1940 года, в частности, отмечал: «Культурного, квалифицированного и образованного командного состава нет у нас, или есть единицы. Требуются хорошо сколоченные и искусно работающие штабы. Их пока нет у нас... Затем для современной войны требуются хорошо обученные, дисциплинированные бойцы, инициативные. У нашего бойца не хватает инициативы. Он индивидуально мало развит. Он плохо обучен»⁴⁶⁴.

Понимали это и некоторые другие руководители государства и Вооруженных сил. Вот что писал, например, маршал Советского Союза А. М. Василевский: «Немецко-фашистские войска все же имели ряд серьезных преимуществ, в том числе такие, как милитаризация экономики и всей жизни Германии, превосходство по ряду показателей в вооружении и численности войск и опыту ведения войны»⁴⁶⁵. И Сталин это знал.

Вот как описывает Г. К. Жуков реакцию Сталина за несколько дней до войны на предложение наркома обороны СССР С. К. Тимошенко и его, Жукова, тогда начальника Генерального штаба, «потребовать от германского правительства согласия допустить нашу комиссию для проверки безопасности наших государственных интересов и отсутствия прямой угрозы войны». «Нам было заявлено Сталиным, — пишет маршал, — что на это Гитлер не согласится. Мы сказали, что в таком случае надо шире проводить оперативно-стратегические мероприятия на случай войны. Нам было резко сказано: «Вы что, толкаете нас на провокацию войны» — и далее: «Сейчас главное — это не спровоцировать военных столкновений, обстановка накалилась, надо быть осторожным»¹. А мы к войне с сильнейшей армией мира, которая стоит у наших ворот, еще не готовы. Полностью отмобилизованной армии, способной отразить эффективно натиск такой силы, как гитлеровский вермахт, или предпринять крупномасштабное вторжение на территорию противника на большую глубину, к лету 1941 года у нас не было. Вооруженные силы находились в стадии реорганизации и перевооружения.

Конечно, возможность оттянуть вступление в войну в 1941 году была маловероятной. Многие политические и военные деятели в СССР понимали это. Но, как справедливо отмечал К. Симонов, в руководстве государством и в стране в целом царила в те годы такая атмосфера, когда компетентные люди, профессионалы высокого класса в различных областях деятельности, обладая убедительными документами, не имели возможности раскрыть перед главой государства масштаб грозящей катастрофы и не имели прав для того, чтобы принять меры к ее предотвращению.

Но, безусловно, можно было, приведя своевременно войска западных, округов в полную боевую готовность, уменьшить беду, какой обернулось для нашей страны фашистское нашествие. Уменьшить, но не избежать. Потому что причины, о которых говорилось выше, обусловили преимущество Германии в 1941 году.

Просчеты, связанные с непониманием характера войны, навязанной нам Германией, все недот статки в структуре наших Вооруженных сил, качественном состоянии армии дали о себе знать сразу же с началом войны.

С первых часов было потеряно управление войсками. Запоздалые директивы направлялись соединениям и частям в районы, уже занятые противником. Потеря в первые же дни войны огромного количества военной техники, складов с боеприпасами, горючим, продовольствием резко снизили техническую оснащенность войск. Красная Армия в беспорядке отходила на восток. Грозные окрики из вышестоящих инстанций, где не знали реальной обстановки, только сковывали инициативу командиров. Последние стремились выполнить приказ, который уже не имел смысла. Таранные танковые удары, глубинные охваты и обходы крупных группировок советских войск противником приводили к многочисленным прорывам фронта, окружению и уничтожению основных сил действующей РККА. Отсутствие достоверной информации, панические слухи, недостаток транспорта, боеприпасов, нераспорядительность и неразбериха подрывали морально-политическое состояние войск. Только на 8-й день войны последовал приказ перейти к стратегической обороне.