Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года - [24]

Предприятие это кончилось неудачей, так как бомба, брошенная на шаха, не разорвалась. Но по счастливой случайности покушавшиеся товарищи не попались и благополучно вернулись обратно в Баку.

Эфендиев М. История революционного движения тюркского пролетариата. С. 53.

№ 41

Русский посланник в Персии Н. Г. Гартвиг:

Следствие обнаружило, что бомбы, коими совершено недавнее покушение^[95], русского происхождения; одна партия таковых была задержана энзелийской таможней. По сему поводу шах обратил мое внимание на то, что из Кавказа продолжается усиленный подвоз снарядов и оружия. Его величество усердно просит о принятии возможно строгих мер к недопущению вывоза помянутых припасов, доставляемых сюда преимущественно из Баку и Ленкорана.

Телеграмма посланника Н.Г. Гартвига министру иностранных дел А. П. Извольскому, 18 февраля 1908 г.

Опубликовано: Бор-Раменский Е. Иранская революция 1905–1911 гг и большевики Закавказья. С. 64.

№ 42

Секретарь российского консульства в Гиляне Антипов:

В недавнее время Решт вошел в близкие сношения с бакинскими муджахидинами. Две недели тому назад сюда прибыл их эмиссар с поручением организовать энджомен^[96]. Эмиссар этот тщательно скрывается. […] Какова программа действий зарождающегося энджомена, в точности неизвестно. Во всяком случае, на первых порах он имеет в виду принять самое деятельное участие в предвыборной агитации.

Что же касается бакинских муджахидинов, то они обнаруживают в настоящее время, по-видимому, усиленную деятельность. Кроме посылки эмиссара в Решт, здесь следует упомянуть еще об оправке в Тавриз отряда в 70 человек на помощь Саттар-хану^[97]. Вместе с отправленными ранее весь отряд, доставленный в Тавриз энджоменом, составит около 800 человек. Одновременно с этим Саттар-хану отправлены в подарок панцирь и 2 ружья.

Из рапорта секретаря российского консульства в Гиляне Антипова генеральному консулу, 29 сентября 1908 г.

Опубликовано: Бор-Раменский Е. Иранская революция 1905–1911 гг. и большевики Закавказья. С. 65–66.

№ 43

С. Гафуров:

Во время персидской революции наша организация отправила отряд добровольцев с большим запасом оружия, патронов, бомб и т. д. для помощи персидским революционерам. Они не только сражались с отрядом казака-полковника Ляхова, войсками ген. Снарского и с персидскими реакционерами и шахсеванами, но некоторые были избраны членами персидского «меджилиса» (парламента), участвовали в создании в ряде мест «энжеменов» (советов) и помогали и направляли деятельность временного революционного правительства Сатар-Хана, Багир-Хана и Ефрем-Хана.

Из нашего подрайона участвовал в персидской революции тов. Серго Орджоникидзе, не помню только, уехал ли он с добровольцами или сбежал туда потом из ссылки.

Также из членов нашей партийной ячейки поехал в Персию товарищ Железный (Бакрадзе). Мы получили письмо, которое было зачтено на подрайонном собрании, что он во время взятия крепости, не помню Тиграна или Тевриза, погиб от взрыва своей бомбы. Помню, от «Гуммет» участвовал в персидской революции Таги-Заде, Эфендиев и др. […]

Товарищ Сталин лично руководил партией «Гуммет», организацией тюркских рабочих. «Гуммет» имела свое издательство, свою газету, издавала прокламации на тюркском языке, и почти вся работа шла на родном языке. […] «Гумметисты» участвовали на наших партийных собраниях, например: Мамедъяров Мамед, Мишады Азизбеков, Султан Медит Эфендиев, Гамед Султанов, Таги Заде, Мухтар Гаджиев и др.^[98] одинаково с членами нашей партии. Также и большевики участвовали на заседаниях их Комитета, например, мне лично несколько раз пришлось участвовать на заседаниях Балаханского комитета «Гуммет».

Воспоминания Сибгата Гафурова, 1935 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 134–137.

№ 44

К. Захарова-Цедербаум:

К моменту моего приезда в Баку, в январе 1908 года, организации, как партийные, так и профессиональные, как меньшевистская, так и большевистская, были заняты кампанией по совещанию с нефтепромышленниками. Инициатором совещания с целью выработки «соглашения» (коллективного договора) между рабочими и предпринимателями был помощник кавказского наместника Джунковский. […] В октябре 1907 года профессиональные союзы получили приглашение послать своих представителей к приехавшему в Баку Джунковскому. В продолжительной беседе он старался доказать необходимость заключения коллективного договора и напирал на то, что обязанность союзов разъяснить его пользу и выгоду массе рабочих, которая с недоверием относится к этой идее. Представители союзов заявили, что не могут решать вопроса за рабочих, и предложили ему обеспечить возможность свободного обсуждения его на рабочих собраниях. Джунковский пошел на это требование, и через несколько дней союзы получили от градоначальника бумагу, разрешающую им устраивать на промыслах, на заводах и в казармах собрания рабочих для обсуждения вопроса о совещании. Партии и союзы столковались между собою о порядке ведения этих собраний, где должны были выступать сторонники различных точек зрения. Дело в том, что единодушия по этому вопросу не было. Среди большевиков были сторонники как полного бойкота (Сталин), так и условного участия в нем – при наличии «гарантий», т. е. допущения на совещание представителей союзов, неприкосновенности уполномоченных и т. п. (Джапаридзе, Стопани, Самарцев, Германов-Фрумкин). Меньшевики высказывались за участие в совещании без выставления каких-либо предварительных условий. Социалисты-революционеры и армянские националисты (дашнаки) были за бойкот и за немедленное объявление всеобщей стачки.