Средневековый роман и повесть - [14]

Шрифт
Интервал

Меня приветствует она.
Снять помогает мне доспехи.
(Нет в мире сладостней утехи.
Чем с ней побыть наедине).
Уже короткий плащ на мне.
Для зачарованного зренья.
Он как павлинье оперенье.
Вот вижу я зеленый луг.
Надежная стена вокруг.
Меня девица усадила.
Мой слух беседой усладила.
Наедине, без лишних глаз.
Однако в этот поздний час.
Уже готов был сытный ужин.
Который тоже был мне нужен.
Прервать пришлось беседу с ней.
Хоть это было мне трудней.
Чем с другом лучшим распроститься!
Так хороша была девица.
Признаться, впрочем, и потом.
Когда сидел я за столом.
Она передо мной сидела.
И созерцал я то и дело.
Благословенные черты.
Столь совершенной красоты.
Отец ее достопочтенный.
Гостеприимный и степенный.
Сидит со мною за столом.
И повествует о былом.
Он мне поведал, как, бывало.
Отважных рыцарей немало.
Случалось принимать ему.
Здесь, в родовом своем дому.
И было бы ему приятно.
Когда бы, тронувшись обратно.
Я замок снова навестил.
И хоть немного погостил.
Такое приглашенье лестно.
Отказываться неуместно.
И я промолвил: «Сударь, да.
Вас навестить я рад всегда».
Нельзя гостей принять радушней.
Я в замке был, мой конь в конюшне.
Смотрю, за окнами светло.
Я поскорее сел в седло.
С хозяевами распростился.
И спозаранку в путь пустился.
Все гуще становился лес.
Деревья прямо до небес.
Сплошная крепь, куда ни гляну.
И заприметил я поляну.
Нет, не медведи там дрались.
Там дикие быки паслись.
Подают яростно друг друга.
И содрогается округа.
Мычанье, топот, стук рогов, —
Свирепей в мире нет врагов.
Я, задержавшись в отдаленье.
Подумывал об отступленье.
В чем нет, по‑моему, греха.
Как вдруг увидел пастуха.
Какая это образина!
Сидит на пне, в руках дубина.
Обличьем сущий эфиоп,>{9}
Косматый широченный лоб.
Как будто череп лошадиный.
У этого простолюдина.
Густыми космами волос.
Он весь, как дикий зверь, зарос.
Под стать громоздкой этой туше.
Слоновые свисают уши.
С продолговатой головы.
Кошачий нос, глаза совы.
Кабаний клык из волчьей пасти.
Всклокоченная, рыжей масти.
Засаленная борода.
Поверите ли, господа!
Он бородою утирался.
В грудь подбородок упирался.
Искривлена была спина.
Одежда не из полотна.
Конечно, при таком обличье.
Носил он только шкуры бычьи.
Увидев издали меня.
Со своего вскочил он пня.
Слегка встревоженный, признаться.
Я был готов обороняться.
Однако дикий лесовик.
Сражаться, видно, не привык.
Стоит он, словно ствол древесны.
Ну, прямо идол бессловесный.
Я говорю: «Кто ты такой?»
Знаком ему язык людской.
Сказало чудище лесное:
«Я человек. Не что иное.
Как человек». — «А что в лесу.
Ты делаешь?» — «Я скот пасу.
Лесное стадо охраняю.
И больше ничего не знаю».
«Клянусь апостолом Петром!
Не совладать с лесным зверьем.
Чтобы сберечь такое стадо.
Нужна, по‑моему, ограда.
Или какой‑нибудь загон».
«В моих руках лесной закон.
Быкам позволил я бодаться.
Но не позволил разбредаться».
«Как ты пасешь быков таких?»
«Со мною бык бодучий тих.
Не то что слишком отдалиться.
Не смеет бык пошевелиться.
Любому шкура дорога.
Быка схвачу я за рога.
И содрогнутся остальные.
И присмиреют, как ручные.
Притихнут, кроткие, вокруг.
Боясь моих могучих рук.
Чужих мои быки бодают.
На посторонних нападают.
Я господин моих быков.
А ты‑то сам? Ты кто таков?»
«Я рыцарь, — говорю мужлану, —
Искать весь век я не устану.
Того, чего найти нельзя.
Вот какова моя стезя».
«Ответь без лишних поучений.
Чего ты хочешь?» — «Приключений!
Я показать хочу в бою.
Отвагу бранную свою.
Прошу, молю, скажи мне честно.
Не скрой, когда тебе известно.
Где приключение найти?»
«Нет, я не ведаю пути.
В страну, где приключенья эти.
С тех пор, как я живу на свете.
Я не слыхал подобных слов.
Однако дать совет готов.
Источник в двух шагах отсюда.
Но берегись! Придется худо.
Тому, кто на таком пути.
Не знает, как себя вести.
Когда ты человек неробкий.
Езжай по этой самой тропке.
Поскачешь напрямик, вперед.
Куда тропа тебя ведет.
У нас в лесу тропинок много.
Лишь напрямик — твоя дорога.
Увидишь ты родник тогда.
Бурлит вода, кипит вода.
Однако можешь убедиться:
Как мрамор, холодна водица.
Большое дерево растет.
И зеленеет круглый год.
Над заповедной этой чашей.
Деревьев не бывает краше.
Видна цепочка меж ветвей.
Поблескивает ковш на ней.
Увидишь камень самоцветный,>{10}
Для проезжающих приметный.
(Не знаю, как его назвать).
Там, право, стоит побывать.
Вблизи часовенка на диво.
Она мала, зато красива.
Возьми ты ковш в тени ветвей.
Водою камень тот облей.
И сразу дерево качнется.
Такая буря вмиг начнется.
Как будто бы обречены.
Олени, лани, кабаны.
Сверкать начнет, греметь и литься.
Столетним деревам валиться.
Зверью несчастному страдать.
И человеку пропадать.
Когда вернешься невредимым.
Считай себя непобедимым».
И поскакал я напрямик.
И в полдень отыскал родник.
Часовенка передо мною.
Залюбовался я сосною.
И вправду вечнозелена.
Высокоствольная сосна.
Рассказа не сочтите басней.
Я не видал дерев прекрасней.
Не страшен дождик проливной.
Под этой дивною сосной.
И под покровом этой хвои.
Спастись могло бы все живое.
Был на сосне в тени густой.
Подвешен ковшик золотой.
На наших ярмарках>{11} едва ли.
Такое золото видали.
И камень тоже тут как тут:
Наиценнейший изумруд.
Обделан в виде чаши винной.
Четыре жаркие рубина.
Четыре солнца по краям.
Солгать я не посмел бы вам.
Покоя никогда не зная.

Еще от автора Кретьен де Труа
Парцифаль

Монументальный роман Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль» («Рarzival») написан в первом десятилетии XIII в. Сохранившись в нескольких рукописях, роман был напечатан уже в 1477 г. В следующие столетия интерес к «Парцифалю» постепенно уменьшился, и книга была почти забыта. Ее новое издание (осуществленное X. Миллером) появилось в 1744 г., но не привлекло широкого внимания, равно как и пересказ романа гекзаметрами, выполненный Йоганном Яковом Бодмером (1698-1783) и напечатанный в 1753 г. Первое научное издание «Парцифаля» было подготовлено крупнейшим немецким исследователем К.


Ивэйн, или Рыцарь со львом

Кретьен де Труа работал над своим романом «Ивэйн, или Рыцарь со львом» («Yvain ou Chevalier au lion»), как полагают большинство ученых, между 1172 и 1181 гг. Текст сохранился в семи рукописях (не считая небольших отрывков), датируемых XIII или началом XIV в.; пять из них хранятся в парижской Национальной библиотеке, две – в библиотеках Шантийи и Ватикана. Первое научное издание романа было подготовлено Венделином Ферстером и выпущено в 1887 г. (Kristian von Troyes. Samtliche Werke, В. II); переиздано в 1891, 1902, 1906, 1912, 1913, 1926 гг.


Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Творчество трубадуров, миннезингеров и вагантов, хотя и не исчерпывает всего богатства европейской лирики средних веков, все же дает ясное представление о том расцвете, который наступил в лирической поэзии Европы в XII-XIII веках. Если оставить в стороне классическую древность, это был первый великий расцвет европейской лирики, за которым в свое время последовал еще более могучий расцвет, порожденный эпохой Возрождения. Но ведь ренессансная поэзия множеством нитей была связана с прогрессивными литературными исканиями предшествующих столетий.


Ланселот, или Рыцарь Телеги

Роман «Ланселот, или Рыцарь телеги» принадлежит перу выдающегося средневекового писателя – Кретьена де Труа. Известный сюжет о Ланселоте, впоследствии использованный многими авторами и чрезвычайно популярный в европейской культуре, впервые представлен именно в этом произведении. Полный стихотворный перевод «Ланселота» на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научные статьи и примечания к роману.


Персеваль, или повесть о Граале

Роман Кретьена де Труа «Персеваль, или повесть о Граале» – великий литературный памятник средневековья, оказавший значительное и долговременное влияние на культуру последующих веков, вплоть до нашего времени, поскольку именно в этом романе был развернут изначальный сюжет о поисках священного Грааля. Полный стихотворный перевод этого произведения на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научная статья и примечания к роману.


Рекомендуем почитать
Полезная история

Текст воспроизведен по изданию: Бартикян Рач Микаелович, Петр Сицилийский и его «История павликиан» / Византийский временник т. 18 М. 1961  [Пер., публикация и примеч.].  C. 323–358История Петра Сицилийского дошла до нас только в одной рукописи X в.Полезная история Петра Сицилийского — осуждение и опровержение ереси манихеев, называемых также павликианами, начертанная для архиепископа Болгарии.


Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

«Песнь о Роланде» и «Песнь о Сиде» — величайшие поэтические памятники французского и испанского народов. Они знаменуют собой блистательное начало двух во многом родственных литератур, давших так много всей мировой культуре.Совмещение этих памятников в одном томе — с добавлением некоторых других текстов — не произвольно. И дело не только в лингвистической и культурно-исторической близости французов и испанцев. Дело еще и в том, что к параллелям и аналогиям побуждает прибегать сама общность проблематики французского и испанского эпоса.В «Романсеро» (глава «Романсы литературные») приведены произведения Луис де Гонгора, Лопе де Вега, Франсиско Кеведо.


Об Аудуне с Западных Фьордов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сага о Торстейне Битом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сага о Ньяле

«Сага о Ньяле» – самая большая из всех родовых саг и единственная родовая сага, в которой рассказывается о людях с южного побережья Исландии. Меткость характеристик, драматизм действия и необыкновенная живость языка и являются причиной того, что «Сага о Ньяле» всегда была и продолжает быть самой любимой книгой исландского парода. Этому способствует еще и то, что ее центральные образы – великодушный и благородный Гуннар, который никогда не брал в руки оружия у себя на родине, кроме как для того, чтобы защищать свою жизнь, и его верный друг – мудрый и миролюбивый Ньяль, который вообще никогда по брал в руки оружия.


История брата Раша

Книга, полная приятного веселия и наслаждения для юношества. Напечатана в Лондоне Эдвардом Алди, в доме неподалеку от церкви Христа.


Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".