Средиземноморье глазами востоковеда - [42]

Дальнейшее наше знакомство с Аяччо — «белой жемчужиной Корсики» — лишь подтверждало, что мы находимся во Франции, во всяком случае в той части Европы, где Востоком и не пахнет. Нам показывали прежде всего памятные места, — связанные с Наполеоном Бонапартом: огромный памятник императору на высоком холме с длинной лестницей (специально для фотографирующихся на ней бесчисленных туристов); мемориальную панораму всех деяний Бонапарта; сероватый четырехэтажный дом в узком и грязноватом переулке Сен-Шарль (место рождения Наполеона), бюст его сына («Римского короля», как его называли при жизни отца) в небольшом садике напротив; местный собор на улице Нотр-Дам (где крестили будущего императора); памятник Наполеону и его братьям на центральной площади города — довольно бездарное творение (выполненное в отличавшуюся редкой для французов безвкусицей эпоху Наполеона III), изобразившее всех пятерых братьев Бонапартов в условно-римском стиле, в тогах и с веночками, а главное, совершенно на одно, условно бонапартовское лицо. К сожалению, нам не удалось попасть в музей Наполеона (он был закрыт на ремонт), где хранятся подлинные вещи и реликвии семьи Бонапартов. Зато мы вдоволь насмотрелись в витринах местных магазинов на нескончаемое изобилие сувениров, преимущественно изделий из фарфора, с изображением самого императора и его матери Летиции Бонапарт, пользующейся здесь не меньшей популярностью.

Проспект Наполеона в Аяччо

Как нам говорили, корсиканцы не столько сами чтят Наполеона и других Бонапартов, сколько отдают дань всемирному восхищению своим великим соотечественником. Возможно, это объясняется полустершимися воспоминаниями о некорсиканском происхождении семьи Буонапарте (недаром на острове сложился почти культ именно Летиции Бонапарт — истинной корсиканки). Но, скорее всего, корсиканцам не нравилось, что Наполеон, как никто другой, крепко связал Корсику с Францией, покончив со всеми утопиями о возможности «самостийного» существования острова.

На деле, однако, трудно провести грань между тем, где кончается воздание должного и где начинается подлинное чувство. Надо полагать, что корсиканец, особенно житель Аяччо, с детства привыкает к культу Наполеона, так как он постоянно видит памятники, мемориалы, музейные реликвии и сувениры, посвященные Бонапартам, проходит по обширному авеню Наполеона, дугообразно пересекающему город от одной части залива к другой, бывает на улице Бонапарта, на площади Летиции, около красивого оранжевого с голубым орнаментом лицея кардинала Феша (тоже родственника Бонапартов), наблюдает интерес к имени Наполеона со стороны многочисленных туристов. Все это, несомненно, должно было уже давно заставить корсиканцев гордиться Наполеоном, даже если раньше они и не были к этому особенно склонны.

Кроме Корсики Бонапарта мы, конечно, повидали и Корсику совсем иную, поездив по побережью, а также совершив утомительную, по сложным горным дорогам с крутыми виражами и замысловатыми изгибами, экскурсию на север, к Розовым скалам Пианы, которые корсиканцы считают «самым красивым пейзажем в мире». Мы были у так называемых Кровавых островов (сюда высылали в средние века прокаженных, у которых, по поверью того времени, была «черная кровь») и видели на самом крупном из них — Сангино — развалины старинной башни. Остатки таких же башен из выжженного солнцем кирпича с боковой лестницей и квадратными зубцами по окружности верхней площадки мы заметили и в других местах побережья. В свое время эти башни были сторожевыми постами генуэзцев и возводились на случай нападения арабов, а потом турок.

Башни сооружались так, чтобы господствовать над окружающей местностью и сообщаться друг с другом (путем условных знаков днем и сигнальных огней — ночью). Обычно они строились в 12–17 м высотой и 8 10 м в диаметре. Некоторые из них (в Порто, Марсилье и других местах), квадратные в поперечнике, сооружены явно по образцу башен, возводившихся в свое время арабами Северной Африки и Андалусии. Но большинство башен имеет цилиндрическую форму. Всего генуэзцы построили около 90 башен менее чем за 100 лет (с 1512 по 1608 г.). При этом скалистые обрывы южного побережья, труднодоступные с моря, почти не пыли защищены (здесь было возведено лишь 5 башен), а изобилующие удобными бухтами западные и северные берега были усилены 64 башнями. На каждой из них всегда находился склад оружия, припасов и наряд из трех-пяти воинов. Сюда немедленно спешили жители близлежащих селений, едва увидев на горизонте корабли вражеского флота. Отсюда же сигнал тревоги передавался на соседнюю башню.

Эти башни, хоть и выстроенные уже в позднее время (но, безусловно, под влиянием горького опыта предшествующих столетий), невольно напомнили о том, что некогда и здесь, как и на прочих средиземноморских островах, побывали арабы и оставили свой след. Об лом говорят и гигантские африканские пальмы, которых в Аяччо, кажется, даже больше, чем на более южных и близких к Африке островах Средиземноморья. И, конечно, прежде всего напоминают об этом сами арабы. Если чернокожий африканец в белом бурнусе и феске, торговавший на пристани Аяччо явно некорсиканскими сувенирами, еще мог показаться нетипичным, как бы случайно попавшим на Корсику, то трудно то же самое подумать об алжирских и вообще магрибинских эмигрантах, часто попадающихся на улицах Аяччо, где в сплаве корсиканского и французского языков с англо-немецкой речью иностранных туристов нередко довольно четко выступает протяжно-гортанный, как бы изрывающийся резкими интонациями арабский говор. Это — реальный парадокс современной Корсики: сами корсиканцы эмигрируют во Францию в поисках работы, а на Корсику, тоже в поисках работы, прибывают (обычно не сумев найти себе занятие на юге Франции) молодые, но неулыбчивые и замкнутые уроженцы стран Магриба. Сталкиваясь с ними, начинаешь другими глазами смотреть на корсиканскую действительность, невольно сопоставляя ее со всем, что видел раньше на родине этих скромно одетых юношей. На острове с середины 60-х годов постоянно проживают несколько тысяч алжирцев, тунисцев и марокканцев, составляющих около местных иностранцев. Судя по тому, что некоторые из них часами просиживают с чемоданами около порта, им и здесь не очень везет.