Средиземноморье глазами востоковеда - [32]

Жители острова говорят: «Крит так привык к смерти, что не боится ее и может играть ею». В основном эта поговорка — горькое наследие: мрачных веков иноземного порабощения; варварских преследований за веру и родной язык (чем, кстати, занимались все владевшие Критом иноземцы); вовлечения слишком многих островитян — моряков от рождения — в различные авантюры пиратов и сменявших друг друга завоевателей; столь часто возобновлявшейся на острове резни, что в прошлом веке выражение «резня на Крите» стало нарицательным. Вместе с тем и в XX столетии Крит не был в стороне от бурь современности. В мае 1941 г. остров был последним оплотом сопротивления греческих и английских войск итало-германским армиям, вторгшимся в Грецию. После сдачи Крита часть греческих войск переправилась в Египет, где в 1942 г. приняла участие в боях с армией Роммеля, а германские авиасоединения, захватившие остров, были переброшены на восток для участия в начавшемся через три недели нападении на СССР.

Во время фашистской оккупации в 1941–1944 гг. на Крите развернулось партизанское движение, в котором участвовали и советские партизаны из числа бежавших из лагерей военнопленных. 33 советских партизана отдали жизнь за освобождение Крита и похоронены на городском кладбище Хании. Нам, к сожалению, не удалось там побывать, во-первых, из-за кратковременности нашего пребывания на острове, а во-вторых, очевидно, потому, что дорога туда проходит мимо гавани Суды, которую ныне греки не очень любят показывать иностранцам. Здесь до сих пор, несмотря на выход Греции из военной организации НАТО, располагаются военно-морская база США и ракетный полигон англо-американских войск. Даже афинские путеводители именуют этот район владением НАТО. Мы обратили внимание в этой связи на то, что греки Крита менее охотно, чем греки Кипра, говорят по-английски и в целом хуже знают этот язык, хотя реклам английских и американских фирм на Крите не меньше, чем на Кипре. Но здесь, на Крите, англо-американцы больше вынуждены считаться с присутствием японских, западногерманских и французских компаний.

Нам все же посчастливилось совершить поездку в глубь острова и своими глазами увидеть тех, за кем будущее Крита и всей Греции. Мы побывали в деревне Арханис, расположенной далеко к югу от Ираклиона, за развалинами Кноссоса и еще долго идущими после них рядами виноградников и оливковыми рощами среди каменистых холмов. Арханис — скорее, поселок полугородского типа с асфальтированной главной улицей и грубо мощенными кривыми переулками, карабкающимися в гору от главной улицы. Сходство с городом подчеркивают многочисленные (не менее 20) лавки и мастерские, вполне городское кафе с выставленными на улицу столиками, с грохотом проносящиеся по улице мотоциклы. Примерно так же выглядят окраины Ираклиона, да и деревни Кипра.

Первое, что бросилось в глаза, — серп и молот — эмблема компартии Греции на большом доме у главной площади. В Арханисе очень сильно влияние коммунистов. Нас встретили приветственными возгласами, улыбками, рукопожатиями. Несмотря на сравнительно поздний час (вскоре после нашего приезда начало смеркаться), почти все население деревни вышло на улицу. И, глядя на этих просто одетых коренастых смуглых крестьян, сельскохозяйственных рабочих и ремесленников, можно было легко понять, почему эти труженики поддерживают компартию, почему так высок для них авторитет нашей страны и идей социализма. Для них, ценой тяжкого труда заставляющих плодоносить древнюю землю Крита, борьба за социальную справедливость и прогресс — такое же естественное, каждодневное дело, как и работа в поле, как посевная или сбор урожая. Кроме того, простые греки издавна привыкли видеть в русском народе своего друга. «Руссиа! Руссиа!» — повторял, улыбаясь, один очень старый житель Арханиса. И, казалось, в одном слове «Россия» для него сливалось все, что он хотел выразить: давняя культурная и политическая близость наших народов, вековые надежды греков на помощь России в деле национального освобождения, наконец, вполне современная тяга честных людей труда во всем мире к первой стране социализма.

Мы запомнили улыбки простых людей Крита, их полные уверенности и надежды взгляды, свидетельствовавшие о том, что жизнь этого острова интересна не только легендами о мудрости всемогущего Миноса и мрачной романтикой старинных крепостей и дворцов, копьевидных турецких минаретов, напоминавших о давности связей Крита с Востоком. Ныне жизнь прославленного в тысячелетиях, много видевшего и много страдавшего Крита — в упорном движении к счастливому будущему, в мужественном преодолении всего, что этому мешает, в подлинном торжестве издавна провозглашенных на острове идей демократии и справедливости.

Сицилийская нация

Сицилию мы увидали после материковой Италии. Вопреки ожиданиям, нам не пришлось выискивать, чем они отличаются друг от друга. Отличия сами бросались в глаза. Первое из них — особый песочный цвет сицилийской почвы (далеко не всегда песчаной), старинных стен средневековой крепости г. Сиракузы, в порт которого мы вошли, стен домов и чуть ли не самого воздуха над ними. Этот цвет — не какой-то визуальный эффект, порождаемый слепящим солнцем и фоном густой синевы моря. По крайней мере, дома и крепостные стены при ближайшем рассмотрении — такие же, как и издали. Создается впечатление, словно солнечные лучи, тысячелетиями выжигавшие землю Сицилии, как бы материализовались и своего рода плотной оболочкой навечно залили все незатененные места сицилийского пейзажа. Снега здесь не бывает, самая холодная температура года +12°.