Средиземноморье глазами востоковеда - [29]

У руин дворца Кноссос на о-ве Крит

В скульптуре, керамике и предметах быта минойской цивилизации нашли отражение интенсивные связи Крита с древневосточными странами (переселенцы с Крита даже пытались колонизовать некоторые восточные земли, например Угарит в Сирии; есть сведения, что выходцами с Крита были и эгейские племена филистимлян, владевшие западной Палестиной, которую до сих пор называют по их имени). Явно восточный характер, в частности, носят идолы «последворцовой» эры с поднятыми руками и символами на голове, разукрашенные саркофаги в виде ванн, изображения грифонов. При этом если следы восточного влияния на Кипре имели преимущественно финикийско-ассирийское происхождение, то на Крите в них гораздо сильнее выражены древнеегипетские истоки. Справедливости ради следует упомянуть и об обратном воздействии критян на древнеегипетскую культуру, о чем свидетельствуют экспонаты национального музея в Каире и греко-римского музея в Александрии. Очевидно, именно на Крите сомкнулось отмеченное академиком Н. И. Конрадом «движение истории» из двух культурных центров — Двуречья и Древнего Египта[7].

Помимо музея г. Ираклиона нам посчастливилось побывать и в самом Кноссосе, находящемся недалеко от города. Мы быстро ехали по дороге среди посевов, рощ, небольших участков песчаника, чередовавшихся с агавами, и даже не успели полюбоваться смутно вырисовывавшейся вдали веошиной самой большой на Крите горы — Ида (2500 м). Перед дворцом Кноссос стоит бюст Эванса, посвятившего раскопкам на Крите 36 лет своей жизни. Раскопки продолжаются и сейчас. Кноссос располагался на возвышенности с далеким обзором бескрайней серовато-зеленой равнины, нарушаемой редкими рощами, желтоватыми проплешинами и почти незаметными пологими холмами. То. что осталось от дворца, состоит из больших плит и более мелких, плохо отесанных камней желто-песчаного и сероватого пыльного цвета. Однако сохранившиеся кое-где элементы росписи (например, на портале южных Пропилей — длинного парадного прохода), попав в поле зрения, внезапно оживляют всю картину, резко выделяясь своими золотистыми, красными и темно-коричневыми тонами. Росписи, особенно профильные изображения человеческих фигур, по краскам и манере исполнения напоминают древнеегипетские, хотя в них, пожалуй, меньше канонизированной статики. Одновременно с раскопками делаются и попытки реставрации, восстановления первоначальной окраски различных частей дворца, особенно красных колонн с черным ободом.

Кноссос раскопан на разных уровнях. Осмотр дворца вполне дает представление о его пятиэтажной структуре. Хождение по разным уровням руин довольно утомительно, но не оставляет впечатления о какой-либо особой запутанности помещений дворца. Скорее, можно говорить о его своеобразной архитектурной монотонности, ибо форма и даже размеры комнат, на мой взгляд, без конца повторяются. Может быть, это и сбивало с толку приходивших сюда впервые? Повторяются и гиды, все время упирающие на «царский зал», «тронный зал» и т. п., но упорно избегающие ответа на вопрос, отчего погибла минойская цивилизация. Известно, что Кноссос во II тысячелетии до н. э. был дважды разрушен в результате землетрясений и лишь однажды — вторгшимися на Крит дорийцами (примерно за тысячу лет до нашей эры). К тому же частично Крит был завоеван ранее подвластными ему ахейцами еще до дорийского нашествия. Судя по всему, имело место объединенное действие сил природы и человека.

Мало что известно о том, как развивался Крит сразу после дорийского завоевания. Однако установлено, что в крайне смешанном населении последорийского Крита, как и на Кипре (но в меньшей пропорции), были финикийцы — выходцы из наиболее активного в древности города-колонизатора Сидона. Очевидно, и в архаическую, и в классическую эпохи древнегреческой истории Крит, как и Кипр, являлся в какой-то мере связующим звеном между расцветавшей цивилизацией античной Греции и более ранними культурами Востока. Эта роль острова в эпоху эллинизма должна была усилиться.

После долгого, более семи столетий, пребывания Крита под господством Рима (при римлянах Крит составлял единую провинцию с африканской областью Киренаика) и Византии начинается период арабских набегов. Они были менее удачны, чем нападения арабского флота на Кипр. Византийцы топили и жгли знаменитым «греческим огнем» арабские корабли, захватывая в плен или обращая в бегство уцелевших. Так продолжалось более полутора веков, хотя за это время многие острова Эгейского моря, да и других районов Средиземноморья, стали подвластны арабам и служили базой для их морских экспедиций не только против Крита, но и против самого Константинополя.

Захват Крита арабами был осуществлен удивительным образом, но достаточно типично для эпохи арабской гегемонии в Средиземноморье в VIII–X вв. Неудачный мятеж мусульман Кордовы (среди которых помимо арабов были, очевидно, и берберы, и перешедшие в ислам местные уроженцы) против омейядского эмира аль-Хакама I (к этому времени арабы уже свыше 100 лет владели Пиренейским полуостровом) привел к изгнанию части мятежников вместе с их семьями. Проделав весьма долгий для того времени путь, они оказались в противоположном от Пиренеев юго-восточном районе Средиземноморья и овладели в 818 г. Александрией. Но постепенно войска багдадского халифа, контролировавшего тогда Египет, усилили нажим на пришельцев и принудили их покинуть город в 825 г. (правда, предварительно снабдив всем необходимым, а также усилив их добровольцами). Пиренейские изгнанники на 40 кораблях внезапно прибыли на Крит и захватили его. Командовавший этой дерзкой экспедицией аль-Баллути, решив пресечь дальнейшие скитания своих воинов, сжег весь флот, на котором они прибыли на остров, и тем самым лишил их возможности покинуть Крит. Началась арабская колонизация острова. Одним из первых городов, основанных арабами, был аль-Хандак (в переводе «ров», «окоп»), построенный в удобной гавани северного побережья. Судя по его названию, это крепость, укрепленная не только с моря, но и с суши. Впоследствии арабское название города трансформировалось в более удобное для греческого языка Кандия. В наши дни оно не сохранилось, так как город был переименован в Ираклион (в честь древнего героя Геракла). Но этимология других географических названий мест на острове указывает на их арабское происхождение: Хания («изгиб», «поворот») — порт на западе в гавани с извилистой береговой линией за глубоко вдающимся в море п-овом Акротири; Музурас (от «маузера» т. е. «обретенная»); Мескла («придающая блеск»).