Среди врагов и друзей - [4]

Очень трудным был этот переход. Мы выбивались из сил, преодолевая крутые подъемы, поросшие густым лесом и засыпанные глубоким снегом. Каждый из нас нес большой груз. Мы были очень тепло одеты, увешаны оружием и гранатами. Особенно тяжело было Анатолию Володину — у него открылась рана, да и сказывались семь тяжелых ранений, перенесенных ранее.

— Я больше не могу, — решительно заявил вдруг Володин.

— Надо идти, Анатолий! — убеждали мы его и по очереди помогали, хотя сами едва держались на ногах от усталости.

Неважно чувствовал себя и Андрей Гронец.

К тому же надо было еще скрывать свои следы. Хотя нам и помогал снегопад, но пришлось приложить немало усилий, чтобы даже опытный следопыт не обнаружил, что сквозь эту лесную глушь прошло более десятка человек, отнюдь не охотников за лесными козулями.

Поздно вечером мы подошли к лесу возле деревни Семетеш и здесь заночевали, не разводя костра. Вот когда пригодились нам валенки!

Дороже всего на свете сейчас был для нас сон, а его-то нам и не хватало: спать приходилось всего по три-четыре часа, сменяя друг друга. Но мы были довольны тем, что немецкие каратели потеряли нас из виду, а густой снегопад скрыл под покровом снега наши следы.

Мы чувствовали себя в относительной безопасности. Отсюда, из района деревни Семетеш, мы и начали наши разведывательные операции. Из этого леса Маша Дубинина передала свою первую радиограмму на Большую землю: приземлились благополучно (у Маши оказалось только сильное растяжение жил).

Мы радовались тому, что удалось определиться в этом густом лесу среди гор, что здесь десант наш никем не был замечен.

Однако это было не так.

ЖЕЛАННАЯ ВСТРЕЧА

О событиях, происшедших в квадрате нашего приземления, мы узнали несколько позже. В то время, когда мы были еще в воздухе, подпольщики населенных пунктов Высока и Маков собрались на совещание.

Хозяин дома Ян Чубон предусмотрительно не зажигал свет, хотя светло-синие шторы плотно закрывали широкие окна просторной, чистой комнаты. Только на одном окне, выходящем на улицу, штора была приоткрыта, и в эту щель пробивался в комнату тусклый ночной свет.

Ожидая опоздавших, Гаспар Имрих, Ян Хованец и хозяин дома вели неторопливый разговор.

— Все же мы с вами пока действуем плохо, — задумчиво произнес Ян Чубон. — Собираемся, говорим, а толку мало.

— Да, Ян прав, — поддержал Чубона Имрих. — Правда, решительности у нас достаточно, а вот оружия…

С улицы послышался гул моторов, и вскоре мимо дома прогромыхали тяжелые машины.

— Погляжу, что там фрицы везут, — сказал хозяин дома и вышел из дома.

Село Высока расположено на автомобильной магистрали между Маковом и Турзовкой. По обеим сторонам шоссе в два ряда выстроились крестьянские домики с различными пристройками, садами и участками плодородной земли. Жили здесь люди тихо и дружно. Обрабатывали отвоеванную у леса землю, разводили скот и птицу, варили крепкую сливовицу[3], а из лесных ягод — боровичку. Многие работали на лесоразработках, плотничали.

Деревенские парни и девушки по вечерам прохаживались по асфальту шоссе, водили на лесных полянах веселые хороводы.

А теперь ворвалась в эти тихие места война грохотом танков и автомашин, гортанными возгласами чужаков. Непрошеные гости в мундирах мышиного цвета и фуражках с высокими тульями хозяйничали как у себя дома, нисколько не заботясь о том, какое впечатление произведут их бесчинства на исконных хозяев этих земель — чехов и словаков.

Вот и сейчас их машины громыхали по селу, волоча за собой тлетворный воздух разрушений и смерти.

— Подтягивают к фронту артиллерию, — сообщил Чубон, возвратясь в комнату.

— Эх, была бы у нас радиостанция! — воскликнул Гаспар Имрих.

— Кому бы ты сообщил? — спросил Чубон. — Нам бы связаться с теми, кому надо знать о немцах.

— Хорошо, если они в нашем селе не остановятся, — сказал Имрих.

— Кажется, проехали мимо.

Раздался короткий стук в окно, и через минуту в комнату вошли Йошка Заяц и Милан Баричак.

— Задержались из-за этих проклятых фрицев, — проворчал Заяц, тщательно вытирая о коврик ноги. — Полчаса проторчали за сараями, пока они проехали.

Не явились Лойзь Бабчан и Рудольф Заяц из Великой Битчи. Степан Кристофик и Ян Додек из Турзовки предупредили, что сегодня не смогут прийти.

— Будем начинать?

— Больше ждать некого, — послышались голоса.

— Нам уже пора приступать к боевым операциям, содруги[4], — начал, собравшись с мыслями, Ян Чубон. — Но для этого надо прежде всего добыть оружие. Некоторые говорят, что добыть его трудно, — это правда. Но Стефану Кристофику и Яну Додеку немцы не дарили оружие: они сами сделали ножи, добыли винтовки с патронами.

— Молодцы турзовцы! — оживился Йошка Заяц. — Надо и нам последовать их примеру.

В это время раздался стук в дверь. Йошка так и умолк с раскрытым ртом. Снова послышался стук, теперь уже настойчивее.

Хозяин дома вышел. Подпольщики сидели, затаив дыхание.

— Кто там? — спросил Чубон.

— Это мы с Рудольфом.

— Ты, Лойзь? — переспросил Чубон.

— Я, скорее открывай!

— Что случилось?

— Русский самолет пролетел! — перебивая друг друга, сообщили Лойзь Бабчан и Рудольф Заяц.

— Подождите! Заходите в комнату, там все наши.