Среди врагов и друзей - [110]

Партизаны бригады имени Яна Жижки были готовы к походу.

Мы крепко пожали руки новым товарищам, пожелав им успешного боевого пути.

ТРУДНЫЕ МИНУТЫ

В конце марта 1945 года в Словакии установились теплые дни. На горах еще белел снег, но в долинах весна была в полном цветении. Бурные реки Ваг и впадающая в него Кисуца стремительно несли свои мутные воды сквозь ущелья и долины, одетые в свежую зелень. Пьянящие запахи весны, птичий гомон, яркие солнечные лучи — все это заставляло на минуту забыть о войне. Но вот горную тишину будило эхо далекой канонады, и яркие весенние краски словно меркли: перед глазами вставали картины кровавых ужасов, разрухи, народных бедствий. Война длилась уже четвертый год.

И все же весенняя радость брала верх. А может быть, сознание подсказывало близость победы…

Однажды утром наша бригада после тяжелого ночного перехода достигла населенного пункта Бахроня. Я отдал приказ расположиться на высоте вблизи этой деревни. Партизаны принялись разбивать на новом месте палатки, сооружать курени и землянки. Некоторые жилища здесь сохранились с недавнего времени, когда бригада еще находилась тут перед выходом в леса под Моравской Остравой. Однако и они оказались порядком разрушены карателями.

Несмотря на усталость, бригада к обеду полностью устроилась на новом месте. Партизанская жизнь потекла своим чередом.

Вместе с комиссаром Мельником мы тщательно рассмотрели карту, наметили оборонительные рубежи.

Затем я предложил Мельнику внимательнее осмотреть место расположения подразделений.

Выйдя из куреня, мы направились к жилищам партизан. Вокруг было тихо. Вдруг откуда-то послышалось пение.

— Наши поют, — мечтательно проговорил Мельник и остановился. Звуки песни доносились из шалаша, отведенного для радистов. Среди мужских голосов выделялось чистое сопрано Дубининой.

— Зайдем? — предложил я, и мы направились к шалашу.

Навстречу нам вышел партизан Эдуард Боцык.

— Командир! — обрадованно воскликнул он, будто не видел меня бог знает как давно. — Там хотят спеть вашу песню, да слова забыли.

Эдуард был нашим общим любимцем. Этот молодой, веселый словацкий паренек пришел к нам в отряд еще в первые дни и был назначен в распоряжение Дубининой. Вместе с радистами он готовил аппаратуру для приема и передачи радиограмм, таскал на себе в походах питание для радиостанции, а нередко участвовал и в боевых операциях.

Мы вошли в шалаш.

— Командир, споем нашу партизанскую! — задорно воскликнула Дубинина. Мы поддержали ее с комиссаром, и полилась песня с нехитрыми, но волнующими нас словами, сочиненными мною на мотив известного «Огонька»:

Далеко в тыл противника

вылетал самолет.

Партизаны-десантники

отправлялись в поход…

Мы пели о том, как темной ночью покидали родные города и поля, отправляясь в далекие края, где живут наши братья-славяне, как наши парашюты раскрылись над Кисуцкими лесами. Мы пели о суровой партизанской дружбе.

Партизанские трудности,

наш обычай и быт,

и тропинки лесистые

никогда не забыть…

Песню прервал вбежавший в шалаш Андрей Патока.

— Командир, прибыли разведчики, важное донесение!

Мы быстро направились в штабной курень. Там уже нас ожидал командир отделения разведчиков Йозеф Коллар.

— Немцы готовят нападение на лагерь, — торопливо доложил он. — Они уже приближаются!

Я дал распоряжение привести бригаду в боевую готовность, а сам ушел с Мельником в расположение 2-го батальона. Здесь каменистая почва не позволяла рыть траншеи, и надо было готовить оборонительные рубежи среди больших камней и деревьев.

Комбата Овсянникова мы застали на оборонительном рубеже. Вместе с пулеметчиками он устанавливал среди камней станковые пулеметы. Он доложил, что оборона готова и что вперед послан взвод разведчиков под командованием Стефана Кристофика. Мы осмотрели оборону и остались довольны. Вскоре прибыли связные от 1-го и 3-го батальонов: там уже также заняли оборону.

Около горной дороги укрепился взвод Шурляка.

— Имею честь первым встретить гостей, — пошутил он.

В это время в лесу, ниже расположения 2-го батальона, послышались выстрелы.

— Это Кристофик! — тихо сказал Овсянников.

Выстрелы участились, раздались пулеметные очереди.

Вскоре от Кристофика прибежал посыльный Немчак. Разведчики действительно наткнулись на гитлеровцев у лесной опушки и вынуждены были вступить в бой. Кристофик приказал с боем отступать к расположению бригады. Во время перебежки он был ранен в ногу, и командование принял Алойзо Войтило. На спасение Кристофика были посланы партизаны, однако ураганный огонь врага не давал им возможности подойти к раненому. Так длилось минут пятнадцать.

Когда удалось наконец подползти к месту, где был ранен Кристофик, его там уже не оказалось. Партизаны увидели только лужу крови и выстрелянные гильзы от автомата.

Тем временем фашисты пустили в ход минометы и усилили пулеметный огонь. Войтило подал команду отступать.

Батальон Яна Чубона встретил гитлеровцев одним из первых. Здесь было много партизан-новичков, впервые принимавших участие в таком жарком бою. Разведчики доложили, что именно туда немцы бросили крупные силы, и я поспешил к оборонительным рубежам Чубона.