Среди красных вождей - [141]

Помню, мы как-то беседовали с Красиным в моем кабинете. Я зажег над дверью моего кабинета снаружи, т. е. в коридоре, красную лампочку — сигнал, что никто не должен входить, что я занят… Не прошло и двух минут, как, очевидно предупрежденный кем-нибудь из своих шпионов, что Красин у меня и что зажжен сигнал «не входить», а следовательно, мы говорим с ним конфиденциально, Клышко, словно призрак, очутился в моем кабинете, конечно не постучав. Мы оба взглянули на него с такой нескрываемой ненавистью, что он, против своего обыкновения, смутился.

— Я не помешал? — спросил он.

— Вы же видите, что горит красная лампа, — с нескрываемым отвращением к нему ответил Красин, — значит…

— А мне нужна ваша подпись, Леонид Борисович, вот под этим письмом, — сказал Клышко, показывая письмо.

— Да я же вам сказал, что с этим спешить нечего, — с досадой оборвал его Красин. — А теперь мне нужно поговорить с Георгием Александровичем, — добавил он, как-то демонстративно, в упор поглядев на Клышко, который с независимым видом, пожав плечами, не торопясь ушел.

— Препаршивый субъект, — с бессильным озлоблением сказал Красин. — Всюду лезет, следит, подглядывает, подслушивает…

— Да, — согласился я, — но неужели ты не можешь от него отделаться? Ведь это положительно твой злой гений…

— Да, отделайся! — с горечью произнес Красин и потом, даже понизив голос, добавил — Ведь это же чекист… от него не отделаешься. Я его третирую, как лакея… ему все нипочем…

Мне неоднократно придется еще возвращаться к этому «ангелу-хранителю», приставленному к Красину и державшему все лондонское представительство в страхе. Пока же продолжаю мои воспоминания в известной последовательности.

Красин велел Клышко поехать со мной в «Аркос», познакомить меня с Половцовой и Крысиным и оформить мое вступление в члены правления «Аркоса», который помещался в то время на небольшой улице, выходившей на Кингсуэй. Мы поехали туда, и Клышко, быстро пройдя через ряд комнат и едва отвечая небрежным кивком на приветствия служащих, подошел к какой-то двери и, не постучав, вошел в комнату. Это кабинет Половцовой и Крысина.

— Вот, я привел вам нового товарища, — сказал он и с нескрываемым злорадством прибавил: — Которого вы с таким нетерпением ждали.

В. Н. Половцова была крупная женщина типа Брунгильды. Она была доктором каких-то наук. В качестве коммерсанта и вообще в деловом отношении она была полным ничтожеством и представляла собою «Трильби» Крысина, повторяя все его доводы и взгляды. Сам Крысин был человек очень ограниченный. Он не чужд был некоторого образования, но все это прошло как-то мимо него, не оставив на нем хоть сколько-нибудь серьезного следа. По натуре он был кляузник и большой софист[83]. Он был старый кооператор. Кажется, он был честен, но он вполне доверял своему секретарю Ш., который, в сущности, и вел все дело закупок, из-за которых выходили большие неприятности. Крысин страдал какой-то серьезной болезнью сердца…

Мы познакомились, наговорили друг другу разных комплиментов, выразили взаимные надежды на дружную товарищескую работу и затем перешли к оформлению моего вступления в число членов правления «Аркоса», этого официально английского акционерного общества, действующего по утвержденному английским правительством уставу. Для того чтобы я получил право быть членом правления или директором, я должен был обладать каким-то определенным количеством акций и быть выбранным общим собранием. Все эти проформы были проведены, кажется, в тот же день. И таким образом, уже с самого дня моего прибытия в Лондон — 2 июня 1921 года — я стал директором «Аркоса». Помещение «Аркоса» было очень небольшое, и поэтому Красин уступил мне свой кабинет, которым он почти не пользовался, так как очень редко бывал в этом учреждении.

На другой же день мне были представлены все служащие и состоялось первое заседание правления, где были распределены между членами правления существующие отделы. По предложению моих товарищей на меня было возложено руководство отделами техническим, счетно-финансовым, управлением дел и личным составом. На первом же заседании я предложил правлению пригласить на службу в «Аркос» моих ревельских сотрудников — Маковецкого, Фенькеви, Волкова и некоторых других… Половцова и Крысин, державшиеся со мной сперва очень корректно, с готовностью согласились, и правление передало соответствующую часть протокола Клышко как секретарю делегации, для получения для новых сотрудников виз.

Чтобы не возвращаться еще раз к этому вопросу, здесь же расскажу, как и чем окончилась эта моя попытка. То, о чем я выше говорил, чего я опасался, едучи в Лондон, оказалось реальным фактом — меня действительно ждала в Лондоне мобилизовавшаяся в ожидании моего неизбежного приезда новая гуковщина, под знаменем которой объединились Половцова, Крысин и Клышко. Первые двое не были членами партии, хотя «доктор» Половцова неоднократно мне говорила, что она и Крысин, по существу, «колоссальные» коммунисты. Клышко же был «стопроцентный» коммунист. Согласившись на мое предложение пригласить моих кандидатов, без всяких разговоров, Крысин и Половцова, по соглашению с Клышко, решили, что этому не бывать, так как прибытие моих сотрудников усилит меня и Красина. Знаю все это от одного ставшего впоследствии моим близким сотрудником покойного Владимира Андреевича Силаева, о котором дальше. И вот Клышко повел свои интриги. Прежде всего он списался от имени делегации с Литвиновым, который, очевидно надлежащим образом инструктированный своим приятелем Клышко, написал в ответ, что, «никогда не соглашался отпустить упомянутых сотрудников и что он-де не понимает, откуда товарищ Соломон мог сделать такой вывод». Словом, интрига пошла в ход. Конечно, я был глубоко возмущен этой ложью. Клышко же, всегда игравший на два фронта или, вернее, придерживаясь всегда одного фронта, показав мне ответ Литвинова, поторопился сказать: «Вот видите, как товарищ Литвинов беззастенчиво лжет». И он посоветовал мне написать ему лично. Я написал и спустя две недели получил от него ответ, в котором он сообщал, что хотя «совершенно не помнит», чтобы у нас с ним был разговор об указанных сотрудниках, но раз я так этого желаю, он согласен их отпустить. Тогда Клышко, ведя все ту же линию, начал «хлопотать» о визах… Между тем ревельские мои сотрудники, получив от меня своевременно уведомление о принятии их в «Аркос» и о том, что остановка лишь за визами, что является-де лишь пустой формальностью — так я писал на основании слов Клышко, — обрадовались и стали готовиться в путь. Я постоянно наседал на Клышко, а он все отвертывался разного отписочного характера ответами: «Все готово, но английское правительство наводит какие-то справки…» или: «Все готово, но ждут какой-то подписи…»