Среди красных вождей [заметки]

1

Я употребляю этот термин в отношении тех, кто принял большевизм после раскола на лондонском съезде в 1902 году, когда сформировалась большевистская фракция социал-демократической партии и когда, в сущности, большевизм отличался от меньшевизма лишь в отношении тактики. К этому течению тогда же примкнули и Красин, и я. — Авт.

2

Напомню читателю, что именно Боровский говорил мне в Стокгольме. — Авт.

3

Партийная кличка Красина. — Авт.

4

Отмечу, что некогда я был очень близок с семьей Ленина и, в частности, с покойным М. Т. Елизаровым, мужем Анны Ильиничны Ульяновой, с которым я находился в дружественных отношениях, потому-то он и говорил со мной так откровенно. — Авт.

5

Как известно, существует предположение, что Ленин, проехавший через Германию в запломбированном вагоне, был нарочито послан немцами в Россию в качестве их агента и даже получил за это крупные деньги. На это и намекнул Красин в своем ответе. — Авт.

6

Урицкий был первый организатор ЧК. — Авт.

7

Вивисекция — живосечение (лат.). — Прим. ред.

8

Только порядка ради напомню о нэпе. С введением его буржуазия показала свою силу, устойчивость, жизнеспособность. Позволю себе сказать, что в этой новой политике, провозглашенной Лениным, немалую роль играл и Красин. — Авт.

9

Карт-бланш — неограниченные полномочия (фр.) — Прим. ред.

10

Со своей первой женой Иоффе вскоре разошелся и женился на М. М. Гиршфельд, которая сама, очевидно, по неопытности и юности подчеркивала свои отношения с Иоффе. — Авт.

11

Для сравнения приведу, что сам Иоффе, а также Менжинский и я получали по 1200 марок и столько же получал и «личный секретарь». — Авт.

12

Синекура — хорошо оплачиваемая должность, не требующая особого труда. — Прим. ред.

13

Вализа — почтовый мешок дипломатического курьера (фр.). — Прим. ред.

14

Недавно расстрелянный Блюмкин. — Авт.

15

Гекатомба — жестокое уничтожение многих людей (греч.). — Прим. ред.

16

Эта вечная тревога и ожидание расправы были явлением перманентным, и не только среди мелких служащих, но — что особенно стоит подчеркнуть и отметить — также и у весьма ответственных деятелей советского правительства. Я приведу беседу с одним близким мне товарищем и приятелем, стоявшим и сейчас стоящим на весьма высоком посту. Беседа эта имела место в Берлине. К сожалению, в силу серьезных причин, не могу привести имени этого товарища, кстати сказать, человека глубоко честного... Мы с ним часто беседовали в Берлине. Как-то раз, пораженный его крайне болезненным видом, я сказал ему: «Да вам следовало бы уехать отсюда полечиться в какую-нибудь санаторию...» — «Нет, Георгий Александрович, — грустно ответил он мне.— Нельзя мне уехать, мне надо ждать своей судьбы... решения своей участи... и это будет скоро...» — «Бог знает, что вы говорите, — сказал я, — какие-то загадки... «ждать своей участи»... какой участи?» — «Какой участи? — повторил он мой вопрос. — Наша участь такая: нам будет отпущено столько воздуха, сколько требуется для одного человека...» — «Ничего не понимаю, — возразил я. — Все какие-то загадки...»

В продолжение всего этого разговора он ходил по комнате. Но тут он вдруг остановился, подошел ко мне и, слабо и жалко улыбаясь, в упор глядя на меня, многозначительно и резко провел рукой себе по горлу, слегка высунув язык, и сказал: «Вот наша участь...» — «Не понимаю, — проговорил я в недоумении». — «Все не понимаете? — спросил он. — Я говорю, нам будет отпущено столько воздуха, сколько требуется для человеческого тела... для повешенного... Теперь понимаете?.. Да, нас ждет виселица... И мне, и вообще нам, нам нельзя уехать. Но вам, милый Георгий Александрович, вам следует уехать, и как можно скорее расстаться с нами... мы обречены и должны тянуть до последней возможности... Ведь, конечно, наша попытка окончится провалом, и нас ждет суровая расправа... Это немезида... Мы заварили кашу, и нам же следует ее расхлебывать… А вы имеете право избежать этой расправы… уезжайте…»

И примерно через год, уже в Москве, тот же мой товарищ, занимавший еще более высокий пост, опять возвратился к этой теме и снова стал уговаривать меня воспользоваться случаем и отойти от советского правительства, чтобы не делить с ним его участи… И он снова повторил свою метафору о «количестве воздуха»… Разговор этот происходил в Москве в то время, когда Деникин, успешно наступая, был уже под Тулой и когда все советские деятели от великих до малых трепетали и, не скрывая своей паники, говорили о расстрелах и виселицах. — Авт.

17

Ламентация — жалоба, сетование (лат.). — Прим, ред.

18

Это не помешало Надольному впоследствии, как увидит читатель из дальнейшего, дать распоряжение о моем аресте, заключении меня в тюрьму и долго мучить меня… — Авт.

19

Файф-о-клок — чаепитие между ленчем и обедом, принятое в Англии и США (англ.) — Прим. ред.

20

Дезавуирование — заявление о своем несогласии с действиями своего доверенного лица (фр.). — Прим. ред.

21

Ландау и Фюрстенберг (Ганецкий) были в родственных отношениях с Парвусом. — Авт.

22

Нувориш — разбогатевший на спекуляциях, богач-выскочка (фр.). — Прим. ред.

23

Чтобы не возвращаться больше к этому вопросу, отмечу, забегая несколько вперед, что после того как наше посольство было изгнано из Берлина, всем вышедшим уже пароходам с углем по радио было дано германским правительством распоряжение возвратиться обратно, что и было исполнено. Однако более половины пароходов успели к этому времени прибыть в Петербург и сдать товар. Но ввиду перерыва дипломатических сношений эти пароходы не получили компенсационных товаров и возвратились в Германию без груза. — Авт.

24

Привезенный мною с собою из Берлина секретарь был мною уволен по прибытии в Гамбург через несколько дней по прибытии. — Авт.

25

Германская подданная, родившаяся в России и окончившая екатеринбургскую гимназию. — Авт.

26

В качестве представителя советского правительства я действительно пожертвовал через редакцию одной газеты в Гамбурге, собиравшей на венки жертвам революции, 1000 марок, оговорив в препроводительном письме, что вношу эту сумму вместо пожертвования на венок как пособие вдовам и детям убитых во время гамбургской революции. — Авт.

27

Отмечу в виде курьеза, что фон Трейман предъявил ко мне обвинение в том, что, находясь в Хадерслебене, я оттуда руководил революционным движением в Германии и принимал даже участие в последнем путче в Берлине перед самым моим арестом. Это же обвинение предъявил мне и допрашивавший меня впоследствии главный прокурор, доктор Вейс, повторил, как курьез, с улыбкой заметив, что не требует от меня никакого ответа на этот пункт.

Впоследствии мне стало известным, что за мной следили в Гамбурге наша прислуга и ее возлюбленный, какой-то унтер-офицер, поселившийся в доме против консульства. Эти соглядатаи и наплели всяких нелепостей и небылиц на меня, приписывая мне действия, к которым я и хронологически и по условиям места не мог иметь никакого отношения. — Авт.

28

Профессор Депп — мировое имя, выдающийся ученый, специалист по котлам. Совершенно чуждый всякой политики и вполне лояльный в отношении советской власти, он был вскоре по возвращении из-за границы, куда он был командирован самой же советской властью для научных целей, арестован ВЧК по обвинению в сношениях с заграницей. После долгого и мучительного заточения этот престарелый ученый был, наконец, освобожден по усиленным настояниям как моим, так и Красина, его бывшего ученика по С.-Петербургскому технологическому институту. Но измученный и физически, и нравственно заключением и ночными допросами, этот выдающийся ученый вскоре после освобождения умер. — Авт.

29

Муж сестры Ленина. О нем см. во введении к настоящим воспоминаниям. — Авт.

30

Совместно, в полном составе. — Прим. ред.

31

Панама — крупное мошенничество с подкупом должностных лиц; злоупотребления. — Прим. ред.

32

В. А. Овсеенко-Антонов, с которым я познакомился в Берлине, когда он, будучи командующим одной из красноармейских армий, приезжал с какой-то комиссией для обсуждения разных вопросов (не помню уж, каких), был впоследствии полпредом и вообще все время стоял и сейчас стоит на весьма высоких постах. — Авт.

33

Действительно, крупный партийный работник, все время занимавший видные места. — Авт.

34

Де-юре — юридически, по праву формально (лат.). — Прим. ред.

35

Joseph Doulllet: «Moscou sans voiles».

Автор этой книги, был бельгийским консулом в России. В советские времена он был уполномоченным верховного комиссара Фритьофа Нансена. Описывая разные жестокости, которых часто он был свидетелем или которые были ему известны по его официальному положению, он документально их обосновывает, часто с указанием не только имен, но и адресов пострадавших. — Авт.

36

Абсентеизм — отсутствие, уклонение (лат.). — Прим. ред.

37

Упомяну попутно, что я, помимо этой ячейки, числился еще и в ячейке Наркомвнешторга, которая состояла всего из пяти человек — во всем учреждении только и было коммунистов. — Авт.

38

Так, у меня осталось в памяти, что он ввиду отсутствия танков устроил по своему изобретению род танков путем соединения обычных грузовиков, приспособив их к военным целям. Но я не техник, а потому ничего больше не могу сказать об этих приспособлениях. Но факт тот, что в трудную и критическую минуту на долю Красина выпало дело организации защиты Петербурга от нашествия Юденича. — Авт.

39

По закону я имел право своей властью в виде наказания посадить каждого сотрудника на срок до двух недель в ВЧК… Излишне прибавлять, что я ни разу не воспользовался этим правом. — Авт.

40

Размеры этой книги не позволяют мне подробно останавливаться на описании того, что творилось в этих застенках. Интересующихся я отсылаю к цитированной уже мною книге «Москва без вуали». Господин Дуйэ, сам испытавший на себе все ужасы застенков, посвятил XI главу изображению тех страданий и мучений, которые переносили жертвы ГПУ (переименованное в ВЧК) в этих застенках, как на Лубянке № 2, так и на той же Лубянке № 14, а также в Бутырках и в других тюрьмах. — Авт.

41

Напомню, что советское правительство объявило все частные денежные запасы собственностью государства, разрешая иметь лишь (кажется) только 10 000 рублей на одно лицо. Остальное подлежало реквизиции. Находя при обыске деньги в размере, превышающем этот лимит, власти отбирали их, а виновные засаживались в Чеку. Это касалось, главным образом, царских денег, так как ни керенки, ни тем более советские деньги, печатаемые на ротаторах и выпускаемые в чисто космических количествах, не имели никакой цены. Царские же котировались на заграничных биржах, хотя и по весьма низкой цене. — Авт.

42

Этим и объясняется тот факт, что при возобновлении торговых сношений правительства иностранных государств, отказываясь признавать советское правительство и его агентов, вели какую-то недостойную комедию, требуя, чтобы командируемые за границу советские агенты документально, т. с. по паспортам, числились сотрудниками Центросоюза — организации, объединяющей беспартийные кооперативные общества, т. с. сами же узаконивали эту нелепую маскировку. Таким образом, все первоначальные торговые агентства за границей считались заграничными отделениями Центросоюза, и все мы (например, Красин, Гуковский, Литвинов, я и др.) по паспортам значились членами делегации Центросоюза. И декорум этот практиковался довольно долго, причем нам, в отличие от рядовых сотрудников, выдавались дипломатические паспорта. — Авт.

43

«Народоправцами» называлась незначительная революционная организация, основателем которой был один из выдающихся революционеров М. А. Натансон. Группа эта была основана в середине девяностых годов прошлого столетия. Программа се была довольно путаная и представляла собою чистой воды эклектизм из социалистических и народнических теорий. Она просуществовала очень недолго. Все или почти все члены ее, во всяком случае главнейшие, были арестованы и сосланы в Сибирь. В числе их и Лежава, тогда молодой студент, грузин, которого Натансон мне аттестовал как пустого малого, большого фантазера, любящего рассказывать легенды о своих революционных приключениях, в частности о том, как его арестовали. — Авт.

44

Отмечу попутно научно любопытный факт, о котором мне не приходилось встречать в современной литературе. Организмы советских граждан были настолько, если можно так выразиться, «обезжирены» и так жадно усваивали жиры, если они попадали, что вводимое в желудок касторовое масло не вызывало обычного послабляющего действия — оно целиком усваивалось, и лишь после повторных значительных доз, т. е. после достаточного насыщения организма жиром, наступал известный эффект. Кстати, отсутствие жиров вызывало у женщин на много месяцев задержку в менструациях, которая проходила лишь после того, как организм довольно долгое время начинал получать жиры. — Авт.

45

Эталонами называются весьма точные образцы установленных мер и весов для проверки действующих в торговле, промышленности и вообще в жизни единиц мер и весов. Эталоны тщательно хранятся, и хранение их обставлено строгими, законом установленными мерами в согласии с научными требованиями. Вообще хранение эталонов представляет собою в науке целую обширную отрасль. Основные эталоны (их немного) хранятся Центральной палатой мер и весов. — Авт.

46

Пословица: на войне — по-военному (фр.) — Прим. ред.

47

В истинном смысле слова (фр.) — Прим. ред.

48

На весь мир, всем и каждому (лат.). — Прим. ред.

49

Контрассигнировать — принять на себя юридическую и политическую ответственность (лат.). — Прим. ред.

50

В последний раз перед описываемым свиданием я встретился с ним в 1904 году. В России была «весна», газеты заговорили свободнее, шли политические банкеты. Но гнет царского режима еще давал себя знать. Я был в Петербурге, только что выйдя из-под «особого надзора». Мне из провинции один приятель написал о каком-то возмутительном случае произвола, прося использовать его для печати. В то время только что появилась в свете новая, яркая, правдивая и серьезная газета «Наша жизнь». Я и снес свою заметку туда. Меня направили к заведующей провинциальным отделом Е. Д. Кусковой. Пробежав заметку, она резко (хотя и основательно) сказала мне: «Факт очень интересный. Но не зная вас, я не могу поместить его в газете… Кто вас знает — может быть, вы провокатор?.. Если укажете на известных мне лиц, знающих вас и могущих поручиться за вас, я приму заметку…» Конечно, она была права… В той же комнате сидел Горький, которого я знал по Крыму, и В. Я. Богучарский, с которым я тоже познакомился в Крыму (Горький привел его как-то ко мне). Почему-то Горький, присутствовавший при этой сцене, делал вид, что не знает меня… По крайней мере, он ничем не подал вида, что я ему хорошо знаком. Меня это возмутило. Была неприятна и сцена с Кусковой (хотя я ее и не виню)… Что-то во мне закипело, и, обратившись к Кусковой и глядя прямо в глаза Горькому, должно быть, очень злым взглядом, я сказал: «Да вот, чтобы далеко не ходить, меня знает Алексей Максимович Горький, а также и Василий Яковлевич Богучарский». Я сказал это таким тоном, что оба они встрепенулись, а находившийся тут же Португалов, который ходил и двигался около Кусковой с выражением бесконечной преданности, даже вздрогнул и укоризненно посмотрел на меня… Тогда и Горький, и Богучарский поторопились ко мне, стали пожимать мне руки, говоря, что после стольких лет разлуки не узнали меня… Но я был зол. Я взял свою заметку и передал ее в «Сын Отечества» Г. И. Шрейдеру, который и напечатал ее. — Авт.

51

Непременное условие (лат.) — Прим. ред.

52

Аграф — драгоценная пряжка или застежка. — Прим. ред.

53

Вещь, являющаяся произведением искусства (фр.). — Прим, ред.

54

Авантаж благоприятное положение (фр.) — Прим. ред.

55

Легкая двухколесная коляска, которую везет человек, держась за две оглобли; а также человек, везущий такую коляску. — Прим, ред.

56

Теперь, когда Л. Б. Красина нет в живых, я позволю себе нарушить эту небольшую тайну, которая вносит известную черту в характеристику покойного… Несмотря на вражду, Красин, по-видимому ценивший Рыкова как государственного деятеля, позаботился о нем. — Авт.

57

Марья Федоровна Желябужская (по сцене Андреева, впоследствии жена Горького) была бичом служащих Контроля, начальником которого был ее муж и на который она вместе с ним смотрела как на свою вотчину. Служащие должны были по ее поручению бегать к портнихе, модисткам и пр. и постоянно были заняты перепиской для нее ролей. Служащие же уплачивали ежемесячно врачу, которым не могли пользоваться, но который зато два раза в неделю являлся к Желябужским, как их домашний врач… Вообще это была скандальная пара… Описание их похождений могло бы составить интересную страницу в воспоминаниях о чиновничьем быте… Это не входит в тему моих настоящих воспоминаний, и упоминаю я об этом лишь вскользь, чтобы дать понять читателю, из кого состоят «старые коммунисты». — Авт.

58

Кажется, то же назначение, которое он получил теперь, после своего торжественного отречения от троцкистской ереси. — Авт.

59

Неудавшийся монархический переворот в Германии в 1920 году. — Прим. ред.

60

Младшие боги (лат.). — Прим. ред.

61

Из председателей в заместители председателя делегации — Авт.

62

Я обозначаю этого сотрудника лишь начальной буквой его фамилии, так как мне пришлось вскоре его экстренно уволить: он был уличен мною в весьма крупных и злостных манипуляциях… Вся история с ним такова, что по обстоятельствам весьма серьезным и совершенно исключительным я не могу о ней говорить в настоящее время. Но я описываю ее весьма подробно, и описание это оставлю в сохранном и верном месте с тем, что оно может быть опубликовано лишь через двадцать лет после моей смерти, когда оно, по моему мнению, потеряет злободневный интерес и неспособно будет уже никому повредить и когда за этим эпизодом останется лишь некоторое историческое значение. — Авт.

63

Письмо это цитирую на память. — Авт.

64

Кассиром в Ревеле был мой старый знакомый ло Берлину, товарищ Сайрио, у которого, кстати сказать, касса, по ревизии, произведенной впоследствии командированным по моему настоянию членом коллегии Рабочс-крестьянской инспекции, товарищем Якубовым, человеком очень честным, оказалась в полном порядке. — Авт.

65

Много позже, когда я был уже в Лондоне, Н. П. Шелль обратился ко мне с письмом, в котором, сообщая, что вынужден преследовать Саковича судом за присвоение себе звания доверенного и директора его банка, просил меня дать письменные показания о нем, что я немедленно и исполнил. — Авт.

66

Недавно я из газет узнал, что он скончался. — Авт.

67

И. И. Фенькеви и сейчас жив и, конечно, — в этом я не сомневаюсь, зная его глубокую порядочность, — не откажется подтвердить мои слова. — Авт.

68

Учение о цементе, о многообразных сортах его, с его сложными условиями приемки, представляет собою объект специальной науки, и обычно в договорах или заказах указывается подробно требуемое качество цемента и все технические, весьма сложные и многообразные, условия его приемки. В технических школах учение о цементе представляет собою отдельный обширный курс, который читается студентам один или два года. О цементе обширная литература. — Авт.

69

Кодификация — систематизация законов государства (лат.). — Прим. ред.

70

Форс-мажор — в праве — чрезвычайные обстоятельства, непреодолимое препятствие (фр.). — Прим. ред.

71

Констриктор — букв.: мышца, сжимающая канал глотки (лат.). — Прим. ред.

72

Скажу кстати, что Якубов, обревизовав и мою отчетность и дела, составил особый акт, в котором было сказано, что все оказалось у меня в образцовом порядке. — Авт.

73

Амикошонство — чрезмерная фамильярность, бесцеремонность в обращении (фр.) — Прим. ред.

74

Бреслав — по профессии кожевник, человек малограмотный. В настоящее время, судя по газетам, он назначен заместителем торгпреда а Париже. — Авт.

75

Моя покойная сестра Вера Александровна покончила с собой в 1907 году. Ее муж, бывший профессор Киевского политехникума, был одним из выдающихся русских химиков. Уволенный по приказу Кассо, он в начале войны поступил на службу к Нобелю со специальным заданием разработать вопрос о нефти. Его открытия в этой области обратили на себя внимание всего ученого мира. Но революция остановила его работы. Так же, как и моя сестра, он был большевик (классический) по своим убеждениям, но не мог присоединиться к необольшевизму, т. е. ленинизму, и оставался в стороне от правительства, ведя какую-то научную работу в Петербурге при ВСНХ. Он крайне бедствовал, хотя и был близким другом Ленина, часто скрывавшегося у него в Киеве. Наконец, он получил научную командировку в Германию. Он должен был немедленно выехать, но накануне отъезда был арестован по делу Таганцева и через четыре дня, по обвинению в «экономическом саботаже», был расстрелян. — Авт.

76

Я обвиняю! (Фр.) — Прим. ред.

77

Обвинений.

78

Позже заместитель торгпреда в Париже. — Авт.

79

Персонаж пьесы А. Н. Островского «Лес». — Прим. ред.

80

Оценщик бриллиантов (фр.). — Прим. ред.

81

Было немало уникумов, известных в истории бриллиантового дела и носивших свои собственные имена. Абрагам часто во время приемки их говорил: «Этот камень я хорошо знаю (столько-то лет), я его купил (у такого-то, тогда-то), а затем продал… великой княгине… великому князю… графу, графине…» и следовал подробный рассказ. — Авт.

82

Если и не правда, то хорошо придумано (ит.). — Прим. ред.

83

Здесь, вводящий в заблуждение, любитель словесных ухищрений. — Прим. ред.

84

Как человек, следивший за переустройством этого дома, считаю долгом, в интересах восстановления истины, сказать, что подвалы в нем были устроены действительно очень прочно и снабжены бронированными тяжелыми дверями. Но делалось это ввиду того, что предполагалось поместить в том же «Совьет-хаузе» банк, которому и нужны солидные погреба для хранения ценностей. В мое время в этих погребах хранились контрольные образцы заказанных товаров, надлежаще опечатанные. — Авт.

85

Скобелев М. И. — бывший меньшевик. Он был при Временном правительстве министром труда. Затем он был заведующим негласного отдела «Аркоса» в Париже. В настоящее время он находится в Москве, не знаю, на какой должности. — Авт.

86

Страшно сказать (лат.). — Прим. ред.

87

Креатура — ставленник кого-либо, тот, кто выдвинулся благодаря чьей-либо протекции (лат.). — Прим. ред.

88

Позволять делать кто чего хочет, позволять идти кто куда хочет (фр). — Прим. ред.

89

Кстати, скажу о дальнейшей судьбе Квятковского, из чего видно, что я оказался пророком. Это было, впрочем, не трудно. Спустя года полтора после моего ухода с советской службы его заманили в Москву под предлогом повысить его. Там он был арестован и ему инкриминировали массу всякого рода мошенничеств. Путаясь и стараясь обелиться, он стал валить на Красина всякие мерзости, стараясь его утопить и тем реабилитировать себя и спастись от расстрела. В мировой печати много говорилось о его деле и даже появилось известие, затем опровергнутое, о его расстреле. Но правды в деле Квятковского никто не знает, и я в том числе. А правда была желательна, ибо она открыла бы точно, что представлял собою этот советский герой. — Авт.

90

Так, я разработал в этом отделе часть об образцах, установив самую строгую систему и порядок их регистрации, опечатывания (ведь я имел дело просто с мошенниками) и хранения, для чего я использовал один из подвалов «Совьет-хауза», куда, кроме моих доверенных сотрудников, никто не имел права входа. Вот эти-то подвалы, о которых я уже говорил, и причинили столько хлопот английской полиции. — Авт.

91

Алармист — лицо, склонное к панике, распространяющее непроверенные, необоснованные слухи, высказывающие тревожные настроения (фр.). — Прим. ред.

92

См. Еванг. от Луки. Гл III. 9. — Авт.

93

В. И. Ульянов, широко известный под псевдонимом Ленин, был арестован в декабре 1896 г. в С.-Петербурге вместе со своими товарищами (Г. М. Кржижановским, Я. M. Ляховским, покойным Н. Е. Федосеевым и др.) по делу «Петербургского союза борьбы за освобождение рабочего класса» и сослан на пять лет в Минусинск. Это было первое социал-демократическое дело в России, и вся эта группа ссыльных в Сибири была известна под кличкой «декабристов». — Авт.

94

Соломон Г. А. Среди красных вождей: Личные воспоминания о пережитом и виденном на советской службе: В 2 ч. Париж: Мишень, 1930.

95

В настоящее время П. Г. Смидович играет в Москве в советском правительстве весьма выдающуюся роль. — Авт.

96

Дело о покушении 1 марта 1887 года. — Авт.

97

По этому делу, которое жандармы, для шика, называли «делом 1 марта 1901 года», намекая на его важность, было арестовано более 30 человек, и, по существу, оно являлось делом «по ликвидации «Московского союза борьбы за освобождение рабочего класса». В числе арестованных были П. В Луначарский (брат Анатолия), его жена С. Н. Луначарская (ныне жена упомянутого выше Смидовича), В. Я. Исакович, М. И. Ульянова, М. Т. Елизаров, А. Р. Гоц (находящийся в руках большевиков), один из Висоцких, моя первая жена М. Н. Соломон и я. Остальных привлеченных к этому делу я не знаю или не помню. По некоторым данным я предполагаю, что два крупных предателя приложили свои руки к этим арестам: Азеф и Серебрякова. С Гоцем и Висоцким я не имел никаких сношений и лишь едва знал их как товарищей молодого И. И. Фундаминского (Бунакова), которого я знал как талантливого мальчика-школьника, как брата Матвея Исидоровича Фундаминского и его сестер, с которыми я находился много лет назад в теплых дружественных отношениях (нереволюционных) Серебрякова находилась в сношениях с марксистами, Азеф же, как известно, был видным членом партии социалистов-революционеров, к которой принадлежали и Гоц, и Висоцкий, и некоторые другие, имена которых я забыл. Вот поэтому я и предполагаю, что Года, Висоцкого и других социалистов-революционеров предал Азеф, а остальных арестованных, принадлежавших к марксистам, — Серебрякова. А охранное отделение (во главе его стоял тогда знаменитый Зубатов) уже старалось сварганить из всех арестованных 1 марта одно общее дело, в интересах, очевидно, выслуги. Мои товарищи по революционной работе были, за исключением тогда еще очень молодой М. И. Ульяновой, привлеченной, надо полагать, по недоразумению, так же, как и Елизаров, ибо мы с обоими никаких революционных дел не вели, состоя лишь просто знакомыми, — были все люди, уже вышедшие из периода молодости, все стреляные воробьи, непугливые и осторожные в своих показаниях и потому не запутавшие друг друга. Жандармам так и не удалось создать «дела», и все ограничилось довольно продолжительным заключением, и «дело» года через два было совсем прекращено. — Авт.

98

1 марта 1887 г., как известно, состоялось неудачное покушение на императора Александра III. Заговорщики были схвачены (благодаря распорядительности известного генерала Грессера, получившего сведения о готовящемся покушении загодя и направившего царя по другому пути), не успев приступить к своему намерению. Их было пять человек: студенты Ульянов, Генералов, Швырев, Остапов и Андрюшкин. Я был в то время гимназистом Ларинской гимназии (С.-Петербург) и случайно познакомился с Генераловым (не помню, по какому поводу, но не имел ни малейшего понятия о том, что он состоит в заговоре). У него я видел мельком и А. Ульянова. Впоследствии уже от М. Т. Елизарова я узнал, что он был близким товарищем и другом привлеченных по этому делу пяти студентов и что только по счастливой случайности он не был арестован. В этой группе заговорщиков А. Ульянов считался душой всего дела, исполняя ту же роль, какую играл в убийстве Александра III гениальный Кибальчич. — Авт.

99

См. мою книгу «Среди красных вождей». — Авт.

100

В настоящее время находится в Москве, где состоит начальником ГПУ — Авт.

101

По долгу правдивого летописца отмечу, что элемент самопожертвования является отличительной чертой характера Менжинского в его сношениях с близкими людьми. Так, мне вспоминается, как тот же Менжинский в Москве, прибыв из Киева, страдая сильной грыжей, стал перетаскивать свой и своих товарищей багаж, в то время как молодые товарищи спокойно шли налегке. Он поплатился за это болезнью, которая продержала его несколько недель в постели. И он сносил свои страдания без ропота, с присущей ему мягкой улыбкой. — Авт.

102

Видным и талантливым представителем анархо-максимализма был молодой талантливый философ Рысс, писавший под псевдонимом Марфа Борецкая. Как известно, он был повешен в Киеве. Отмечу, что Рысс, как он признавался сам, был в сношениях с русской охранкой, но, по его словам, лишь в интересах революции. Я его немного знал (Харьков, 1904–1905 гг.) и помню его как яркого, талантливого человека и увлекательного оратора. — Авт.

103

Речь идет о нашумевшем в свое время романе А. А. Малиновского (Богданова) «Красная звезда», в котором автор талантливо воспроизводил социалистическую утопию. Роман очень захватил молодежь того времени. — Авт.

104

Я нарочно так подробно привел эту декларацию Ленина. Она любопытна как антитеза всему современному ленинизму, сталинизму и пр. Она интересна и для сопоставления ее с ответом Ленина мне, когда вскоре после большевистского переворота я, приехав в Петербург, беседовал на эту тему с Лениным. Позволю себе сослаться на это место из моих воспоминаний («Среди красных вождей») и привести наш разговор:

«Скажите мне, Владимир Ильич, как старому товарищу, — сказал я, — что тут делается? Неужели это ставка на социализм, на остров «Утопия», только в колоссальном размере, — я ничего не понимаю...

— Никакого острова «Утопии» здесь нет, — резко ответил он тоном очень властным. — Дело идет о создании социалистического государства. Отныне Россия будет первым государством с осуществленным в ней социалистическим строем... А, вы пожимаете плечами! Ну, так вот, удивляйтесь еще больше! Дело не в России, на нее, господа хорошие, мне наплевать, — это только этап, через который мы проходим к мировой революции...

Я невольно улыбнулся. Он скосил свои узенькие маленькие глаза монгольского типа с горевшим в них злым ироническим огоньком и сказал:

— Вы улыбаетесь! Дескать, все это бесплодные фантазии. Я знаю все, что вы можете сказать, знаю весь арсенал тех трафаретных, избитых, якобы марксистских, а в сущности буржуазно-меньшевистских ненужностей, от которых вы не в силах отойти даже на расстояние куриного носа… Мы забираем и заберем как можно левее!..

Улучив минуту, когда он на миг смолк, точно захлебнувшись своими собственными словами, я поспешил ему возразить:

— Все это очень хорошо. Допустим, что вы дойдете до самого что ни есть левейшего угла… Но вы забываете закон реакции, этот чисто механический закон отдачи. Ведь вы откатитесь по этому закону черт знает куда!..

— И прекрасно! — воскликнул он. — Прекрасно, пусть так, но в таком случае это говорит лишь за то, что надо еще более забирать влево!.. Это вода на мою мельницу…» — Авт.

105

Ленин, как и его жена, Надежда Константиновна, очень, но тщетно хотели иметь ребенка. — Авт.

106

Упомяну о Петровском (Григорий Иванович. — Ред.), который теперь является председателем Украинского Совнаркома, по принципу: на безлюдье и Фома человек. Он демонстрировал свое полное ничтожество во время процесса, инсценированного царским правительством, по обвинению фракции в государственных преступлениях (в 1916 г. — Ред.). Мне лично передавали о той приниженной роли, которую играл этот «трибун» на суде. — Авт.

107

Несмотря на такое мнение о нем, Ленин назначил его руководителем образования и воспитания русского юношества!. — Авт.

108

Личность эта по своим похождениям почти легендарная. Известно, как он, арестованный в Берлине, чтобы его не выдали русской полиции, добивавшейся этого два года, находясь в тюрьме, притворялся сумасшедшим: он все время идиотски смеялся, приручил пойманного им воробья, не расставаясь с ним даже во время допросов, в комиссии для освидетельствования его умственных способностей танцевал и прыгал, как дурачок, ел всяких насекомых, и таким образом он добился того, что его не выдали. — Авт.

109

И сейчас ведь большевики «во имя цельности» партии преследуют всякое проявление свободы мнений и убеждений. Авт.

110

«Хромушка», или «Хром», было шутливое домашнее прозвище Красина, с которым обращались к нему и родные, и такие близкие друзья, как я. Реалистом он очень увлекался химией, и, возясь с хромом, он вечно приставал ко всем домашним со своим хромом, почему его и прозвали так. — Авт.

111

Красин, я знал это, часто в ЦК и на съездах жестоко схватывался с Лениным, который еще в Брюсселе характеризовал его словами «башка, но великий буржуй…», из-за чего тогда у меня вышел с ним тоже спор. Отойдя в эту эпоху далеко от революции, Красин при встречах и разговорах со мной, очень часто возвращаясь к воспоминаниям своего видного участия в революции, в свою очередь крайне резко отзывался о Ленине, подчеркивая его нетерпимость, его «нелепое самодержавное генеральство», часто подкрепляя свои характеристики ссылками на их общего близкого товарища Глеба Максимилиановича Кржижановского, также относящегося, по словам Красина, к Ленину весьма скептически в то время. — Авт.

112

Необходимо отметить, что далеко не все большевики были «ленинцами» и шли в ногу с ним. Так, уже в то время против Ленина выступали Каменев, Гольденберг, Красин, Красиков, я и другие и вся группа «Новой жизни». Замечу, что мы (Красин, я и др.) были чисто классическими большевиками, принимавшими большевизм лишь таким, каким он был до революции, и стояли враждебно к «необольшевизму», или, если угодно, «ленинизму». — Авт.

113

Старинная партийная кличка — псевдоним Красина. - Авт.