Среди горных братьев Мексики - [9]

Бачимба находилась вблизи Чихуахуа. Джуанита же лежала в нескольких сотнях миль южнее. Друзья очень сокрушались при мысли о расставании.

— Не унывай, Роберт, — сказал Ларри, ласково обнимая друга и переходя на "ты", — мы сможем делиться своими ’ впечатлениями каждый вечер, как делали раньше.

— Но мы не будем пускать в ход подземного провода, — сказал с улыбкой Роберт.

Поезд остановился, они думали, что это уже Бачимба, но оказалось, что это был только полустанок. Нигде ничего не было видно, кроме маленького здания и пары фонарей на стрелках. Телеграфист, которого" должен был заменить Роберт, уведомил его, что вблизи находится гациенда Бачимбо-ранчо, и что он найдет там семью помещика дона Терразас.

— Они, вероятно, приедут проведать вас утром, — сказал он, — так как знают, что приедет новый "гринго" ¹. Вот ваш набор котелков и сковородок. Вы найдете кладовую хорошо снабженной сырыми продуктами. Что? Вы не умете стряпать? Ну, в таком случае вам придется научиться. Но вы скоро к этому привыкните. Вам придется привыкнуть. Я же привык.

Устроив его возможно удобней, телеграфист сел в вагон к Ларри, и поезд тронулся. Долго простоял Роберт на платформе, следя за фонарями поезда, уносившего его друга. Скоро они исчезли вдали, и далеко в прерии завыл кайот[3]. Ни один звук, кроме этого воя, не прерывал молчания огромной равнины, и, когда юноша возвратился в маленький неокрашенный сарайчик, который должен был служить ему первым жилищем в Мексике, ему стало грустно и одиноко.

V. Гнездо мексиканского эксплоататора

— Доброго дня, синьор!

Роберт вздрогнул, выпрямился на стуле и повернулся к двери. Он покраснел до корней своих волнистых каштановых волос. Взрыв веселого хохота еще более увеличил его смущение. Обвязав вокруг талии полотенце, он пытался приготовить себе завтрак из продуктов, найденных им в кладовой. Плита маленькой печки раскалилась докрасна, кофейник перекипал через край, и весь воздух был насыщен запахом подгорелого масла.

При таких условиях неудивительно, что Роберт почувствовал сильное смущение, когда, услышав приветствие, повернулся и увидел перед собою три улыбающихся лица, два из которых принадлежали краснощеким молоденьким девушкам; третьим был их брат, красивый, смуглый юноша лет пятнадцати.

— Синьор плохо справляется со стряпней, Луи, — сказала старшая девушка. — Быть может, — добавила она, пытаясь сдержать смех и обращаясь наполовину к брату, наполовину к Роберту, — быть может, он позволит помочь ему?

Роберт начал приходить в себя и, стараясь побороть смущение, пробормотал:

— Доброго утра…

Он попросил своих гостей зайти в комнату и объяснил им, что это его первая попытка сварить что-нибудь и что он еще не завтракал.

— Бедный "гринго"! — воскликнула младшая из девушек, когда Луи перевёл ей на испанский язык слова Роберта.

— Садитесь рядом с нашим братом, — сказала старшая, — и позвольте нам это сделать вместо вас. Вот Луи, а это Анита, меня же зовут Мерседес. Мы приехали пригласить вас пообедать с нашим отцом, доном Луи Терразас, в Бачимба-ранчо.

Девушки не стали терять времени. На печь поставили кофейник с новым кофе, затем быстро приготовили тесто, которое словно по волшебству превратилось в аппетитно подрумяненные лепешки; после этого вся веселая компания разделила незатейливый завтрак молодого телеграфиста.

Роберт вскоре узнал, что Луи далеко не так хорошо знает английский язык, как Мерседес, и очень хочет научиться ему. Луи предложил научить Роберта говорить по-испански, если тот будет ему давать уроки английского языка. Анита знала всего несколько слов по-английски, а Мерседес, как она сообщила Роберту, изучала этот язык в школе в Чихуахуа. Единственная ее практика — это разговоры с его предшественником, телеграфистом.

— Наш отец тоже знает английский язык, но не любит говорить на нем, — добавила Мерседес. — Он говорит по-английски только когда это необходимо, но никогда не помогает нам научиться…

— Слушай, Луи, а нам не пора ли ехать? — перебила ее болтовню Анита.

Луи привел мустангов, которые были привязаны у дерева, за станцией, и шумная компания распростилась с юным телеграфистом.

После отъезда гостей Роберт прибрал в комнате и отослал начальнику свой рапорт, состоявший всею из положенного приветствуя: "Доброго утра".

Было воскресенье, поездов не было до позднего вечера, и Роберт мог бы спокойно поехать в ранчо, куда его приглашали его новые знакомые. Но это был первый день его службы, и он хотел сначала познакомиться со своей новой работой.

Роберт просмотрел официальные отчеты и быстро освоился со способом их ведения; затем он больше часа внимательно прислушивался к тому, что передавалось по проводам, и с некоторым смущением заметил, что все коммерческие телеграммы были написаны поиспански. Он пытался списать их, но почти в каждой фразе попадалось несколько знаков, которых он совсем не знал. Он подождал, пока провода не освободились, затем вызвал отправителя, который объяснил ему, что это буквы, которых в английском алфавите не имеется.

Покончив со всем этим, Роберт стал печально смотреть в окно через желтую долину на высокие горы на западе, и ему невольно пришло в голову, что по сравнению с этой унылой пустыней Плейнфильд был настоящим городом. Он вспомнил о своем друге Ларри и вдруг почувствовал себя очень одиноким.