Среди богомольцев - [29]
Не смотря на такое корыстолюбие и, по-видимому, немонашеские помыслы братии, в штатных монастырях иногда встречаются отшельники, замечательные строгостью жизни и религиозным самоотвержением. Между прочим, в Ивере мне пришлось видеть знаменитого здесь старца Григория, на которого весь Афон смотрит, как на святителя. Он имел трех учеников, которые пострадали за веру Христову в Константинополе и греческою церковью причислены к числу местных святых, под именем новых мучеников. Об этих мучениках я слышал на Афоне множество рассказов, и сущность их вкратце передаю здесь [37]. В бытность свою в Солуне, о. Григорий встретил четырёх юношей, увлеченных в малолетстве в магометанство, но потом снова обратившихся ко Христу. Строгий старец сошелся с ними, испытал степень их веры, и стал проповедовать им общее на востоке поверье, что они только мученичеством могут загладить пред Богом свой прежний грех, и что иначе им нет спасенья. Видя нерешительность молодых людей, старец взял их с собою на Афон и решился, во чтобы то ни стало, приготовить их к мученичеству. Здесь, в глубоком подземелье, устроил он четыре отдельные кельи и посадил туда юношей на строгий пост. Шесть недель провели они в этих кельях, дни и ночи размышляя о смерти и читая покаянные молитвы; старец сам поучал их, испытывал их терпение и настраивал их мысли к мученичеству. Наконец затворники, убедившись в необходимости смерти, изъявили твердую решимость пострадать за Христа. Обрадованный старец отправился вместе с ними в Константинополь и разными происками доставил им доступ к султану. Юноши предстали пред светлые очи повели теля правоверных и, движимые ревностью к православию, начали проклинать Магомета и топтать ногами Коран его. Султан, конечно, оскорбился и приказал заключить их в тюрьму, а потом казнить смертью. Григорий и в тюрьме не оставлял их, опасаясь, чтобы их решимость не поколебалась. В день казни один из юношей отказался от православия, а трем остальным срубили головы. Старец купил тела их, с почестями перевез на Афон, и похоронил близь своей кельи в скиту Иоанна Предтечи. Через три года их кости были вырыты из могил, раздроблены на части и разделены между монастырями, где и составляют до сих пор предмет общего поклонения.
В штатных монастырях нет той мёртвой неподвижности и замкнутости, какая бывает в киновиях; здесь больше жизни и движенья. Перед воротами монастырскими, на площадке, здесь обыкновенно устраивается большая беседка, для вечерних отдыхов и прохлаждение братии. К этой беседке иногда приезжают карейские купцы с товарами и, развесив по перилам разноцветные материи, начинают торг. Монахи по этому случаю целый день толпятся около беседки. Имущая братие запасается обновами, а неимущая просто глазеет на товары, замечая, кто и что себе покупает, и это потом служит предметом долгих разговоров. По праздникам окрестности штатных монастырей особенно оживляются и принимают слишком мирской оттенок. Мирские работники, пользуясь отдыхом, собираются где-нибудь на лужайке и громко распевают песни, или, под звуки доморощенной балалайки, пускаются в плясовую, на потеху братии, наблюдающей за ходом праздника.
В Иверском монастыре я был свидетелем обряда, совершаемого там в праздник крещения. В этот день монахи с крестным ходом выносят к морю икону Богоматери, в память её чудесного плавания [38], и совершают там литию, во всё время шествие бьют в била и клепала и трезвонят в колокола, а работники, рассыпавшись по прибрежью, приветствуют икону ружейными выстрелами. На берегу один из служащих иеромонахов подходит к самому морю и бросает в волны его небольшой металлический крест. Работники только этого и ждут: вслед за крестом, крича и толкаясь, они тоже бросаются в воду отыскивать этот крест, имея в виду, что нашедшему монастырь даёт в награду 20 пиастров (1 рубль серебром). По окончании литии, процессия тем же порядком отправляется обратно к монастырю, а работники иной раз до позднего вечера купаются в море, пока наконец кто-нибудь из них не отыщет креста. Волны сшибают их с ног и разбрасывают в разные стороны, зимний холод пронизывает их до костей, но удальцы упорно бьются с этими препятствиями. Тут за рубль серебра идёт риск, может быть, на целую жизнь, а монахи в это время спокойно расхаживают по прибрежью и подсмеиваются над неловкостью удальцов. За год до этого, говорят, одному из работников посчастливилось найти крест очень скоро, но другие тут же бросились отнимать у него находку, и в этой схватке утопили счастливца. За то теперь, если кто найдёт крест, то уже не объявляет товарищам о своей находке, а торопится скорее вылезть из воды и добежать до проэстосов… Откуда появился на Афоне этот странный обычай – неизвестно.
VІII ПРОМЫСЛЫ И Т0РГ0ВЛЯ.
Миряне, приезжающие на Афон, для пострижение в штатных монастырях, обыкновенно привозят с собою значительные капиталы и живут, как мы видели, в полном довольстве. Другие заблаговременно обзаводятся в мире разными богатыми благодетелями и живут на их счет, пока не оскудеет этот источник. Нищие примазываются к какой-нибудь общине и тоже обеспечены. Но небогатые жители штатных монастырей и особенно бедняки келиоты, немеющие никаких благодетелей, должны жить на свой собственный счет и снискивать себе пропитание работой. Конечно, отшельнику келиоту требуется немногое: ходит он в рубище, так что единственная одежда может хватить ему чуть не на целую жизнь, для стола ему нужен только кусок хлеба, да кружка воды и только изредка разве фрукты да какая-нибудь приправа к супу; но все-таки если отшельник не захочет ходить по монастырям и просить милостыни, то должен зарабатывать копейку. Притом все келиоты обязаны вносить ежегодно определенную подать аге и ближайшему монастырю, а эта подать довольно значительна. И вот отшельник или нанимается к богатому монаху в работники, или у себя в келье занимается каким-нибудь рукодельем.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.